Хороши летние ночи в Червонном Гае! Городок окружен густыми лесами. И, кажется, оттуда, из-за плотной стены вековых деревьев, выползает ночь. Выползает не спеша, степенно. Это не черная угрюмая ночь, а синяя, нежная. Сколько в такие часы рождается задушевных песен! В первую очередь, конечно, о любви, о верности. В них рассказывается о шелковистой листве стройных березок, о широком размахе ветвей могучего дуба, о ярких звездах, о журчании ручья…
О звездах и ручьях? Нет! На самом деле — все песни о любви. Вы прислушайтесь лучше, как раскрывается чистое девичье сердце! Раскрывается доверчиво, ничего, ничего не утаивая.
Но, к сожалению, ночь еще не наступила. Она словно хочет продлить минуты ожидания. Ведь они по-своему прекрасны, эти минуты ожидания — нетерпеливого, неповторимого.
…Стадион бурлил, негодовал, ликовал. Городская команда встречалась с пограничниками. У каждой из команд — болельщики. Они знали по именам всех игроков, кричали страстно и самозабвенно:
— Ва-ася-я-я!.. По краю! С хода бей!..
— Его-о-ор!.. Обводи его, голубчик! Э-эх…
— Есть! Штука!! Ура-а-а!..
Казалось, не только трибуны и поле стадиона, но даже воздух над зеленой площадкой пышет задором, молодостью.
После матча было решено пойти в кинотеатр.
Как искренне Тамару уговаривали Тимофей и Галя! Даже твердо сказали, что без нее они никуда не пойдут.
— Пойдете! — улыбнулась Тамара. — Мне нужно еще кое-куда зайти. Отец просил.
Галя знала, что отец ничего не просил. Да и все учреждения в субботний вечер уже закрыты. Но согласилась с доводами сестры.
В окнах домов, на улицах вспыхнули первые огни. Легкий ветер нерешительно трогал ветви деревьев; огни мелькали через листву, словно подмигивая лукаво, плутовато.
На тротуарах дрожали причудливые кружева. Посмотришь — закружится голова.
Но голова кружилась и от другого — от музыки и смеха, от девичьих песен и шелеста листвы, от звезд и тихих-тихих слов.
— Что же ты, Галка, молчала?.. Писем не писала…
Тимофей перебирает ее пальцы. У него шершавые, мозолистые ладони, сильные руки охотника, человека, выросшего в лесу. Галя любит таких людей.
А его?
Они еще никогда об этом не говорили. Но Галя чувствует, что сегодня все должно решиться. Она и ждет откровенных слов и боится их.
— Что же ты, Галка, молчала? — повторяет Тимофей свой вопрос, а хочется сказать другое, лучше, больше сказать. Но немногословен парень. — Может, в городе забыла про нас?
Галя невольно рассмеялась:
— Про кого — про «нас»? Ты себя уже на «вы» называешь? Как же, в лесничестве служим. Начальство!..
От ее непринужденного тона Тимофею стало легче, Он чистосердечно сказал: