Повернувшись к Опанасу Гавриловичу, Тимофей сказал:
— А вам, батько, быть интендантом гарнизона, кормите бойцов хорошо! А оружие они раздобудут сами.
— Мясо и сало пока у нас есть. Но с хлебом будет туго, — тут же по-деловому выложил свои заботы новоявленный интендант.
— Вот это и меня беспокоит, — сказал Степан Иванович.
— Надо бы добраться до склада «Заготзерно», — предложил Тимофей. — Обдумаем, как это сделать. Во всяком случае, голодными не останетесь… Пока все. Желаю вам, товарищи, удачи.
Тимофея провожал Шерали. Долго не виделись друзья. Пришлось им встретиться в суровое, грозное время. Куда только делся беспечный молодецкий вид Тимофея!
Шерали покосился на товарища, которому снова приходится возвращаться в логово зверя, и снова вспомнилось свое, до боли сжалось сердце.
Тимофей понял душевное состояние друга.
— Не волнуйся, Шура. Ведь Тамару ни в чем не обвиняют. Выручим. Многих арестовали. Что поделаешь…
Стараясь поднять настроение Шерали, Тимофей бодро стал рассказывать о Гале, с восхищением заключив:
— Галка молодец. Смелая. Ну, мне пора… Держись крепче. — И он, шагнув в калитку, исчез в ночной темноте.
Позади послышались легкие шаги.
Степан Иванович подошел к Шерали, стоявшему у плетня, и, положив ему на плечо руку, твердо спросил:
— Задача ясна, товарищ комиссар? Надо держаться.
Казалось, они знакомы давным-давно, эти четверо бойцов. Иногда так и хотелось спросить кого-нибудь из красноармейцев: не встречались ли случайно?
Конечно, нет. Просто, бойцы очень были похожи на тех, с кем пришлось комиссару «Маленького гарнизона» служить в армии.
Бойцы быстро освоились. Как и Шерали Султанов, они еще не могли уяснить одного: что делать, что входит в их обязанности.
— Разумеется, бить. Еще раз бить! — восклицал темпераментный Коркия.
— И еще… — в тон другу завершал Гизатуллин. — Много, много раз бить.
Младший сержант оглядывал присутствующих и торжественно, от имени Коркия, с грузинским акцентом предлагал:
— Будем бить, надо бить. Сегодня начинать надо бить…
Коркия, обиженно махнув рукой, отходил в сторону.
«Хорошие ребята! — восхищался Шерали. — Было бы больше таких! Вот бы развернулись!»
Однажды об этом он поделился с Опанасом Гавриловичем:
— Человек двадцать-тридцать таких завернули бы к нам… А? Великолепный кулак бы получился. Не одна головка от его ударов рассыпалась бы…
— Двадцать-тридцать, говоришь? — усмехнулся лесничий. — Да такое пополнение для нас… того..
— Что? Заговорило интендантское начальство? Не беспокойся, батько, прокормим.
— Не об этом речь, Шура… — уже серьезно заговорил Опанас Гаврилович. — Прокормить — второе дело. Мне кажется, иначе надо поступать. Тебя особенно касается.