Шерали удивленно поднял брови.
— Да, да, Шура… Ты комиссар. Человек от партии. Что бойцы опытные будут у нас — замечательно. Чем больше, тем лучше. А народ?.
— Что народ? — все еще не понимая, переспросил комиссар.
— Народ мы должны поднять. Ясно? Весь народ! Пока что получается?
Опанас Гаврилович осмотрелся, словно хотел найти в комнате наглядные примеры. Задержал свой взгляд на окне. За стеклом молчал лес — темный, настороженный.
— Видишь, сила какая? А если бы тебе вздумалось саженец в степи оставить? Один оставить? Представляешь, как бы он дрожал и гнулся? И кто его знает, выжил бы или нет?
Старик встал, прошелся по комнате. Тишину нарушил скрип половиц.
— Так и люди в одиночку будут себя чувствовать. И силы у каждого есть, и ненависти хоть отбавляй. Но человек один. А над ним не ветерок — буря проносится. Страшная буря. С корнем вырывает.
— Это я понимаю, батько.
— Понимаешь? — спокойно переспросил Опанас Гаврилович. — Хорошо. Теперь надо пересаживать одиночек. В одно место. Пусть растет стена.
Шерали тоже встал. Он подошел к окну и стал молча рассматривать лес. Шерали всегда так думал. Легче, лучше, удобней думать рядом с этим могучим другом.
Он стал вспоминать биографии людей, пришедших в отряд.
Телеграфистка Аня Маслова… Она принесла в своих глазах растерянность и даже испуг.
— Что же будет, бабушка? Это конец, бабушка?
Марфа неловко гладила девушку по голове и машинально повторяла:
— Ничего… Ничего… Выстоит Россия. Выстоит…
Шерали с болью смотрел на эту сцену, а в голове шевельнулась мысль: что же делать с этой девушкой? Нужны бойцы, а чем может помочь растерянная, испуганная девушка? Чем?
…Приехал внешне спокойный дед Митяй, давний знакомый Опанаса Гавриловича. Он шумно пил чай, изредка покачивал головой и сообщал прописные истины.
— М-да… Война… Война, что говорить…
У Шерали такая «беседа» вначале вызвала раздражение.
«Не слезал бы лучше с печки… — невольно подумал он. Потом стало жалко старика. — Это что же я на него?..»
В конце концов опять пришла мысль: а с ним что делать?
Появлялись новые люди. Всем им нужно было дать приют. В первую очередь приютить, накормить, дать возможность отдохнуть, прийти в себя.
«Все это правильно… — продолжал развивать свою мысль Шерали. — Все это по-человечески. Но ведь люди ненавидят врага. Пусть пока они растерянны, испуганны. У каждого из них есть другое чувство — ненависть к врагу. И Аня, и дед Митяй, и другие. Сотни других!.. Все они будут стеной, о которую фашисты расшибут лоб. Именно это и нужно!»
На душе становилось спокойней. Прояснялась цель. Вырисовывались задачи. Его задачи, комиссара.