Долго не мог заснуть Шерали. Он все еще перебирал в памяти и бойцов, и только что пришедших колхозников, железнодорожников. И оказывается, у каждого в отряде могло быть место, каждый мог принести по-своему пользу.
Утром Шерали вскочил на ноги с великолепным чувством человека, неожиданно сделавшего открытие. Вдруг сразу привалило столько дел и забот.
— Что нового?
Опанас Гаврилович пожал плечами и вздохнул. Это означало, что все по-старому, война идет.
Шерали еще никак не мог ясно и отчетливо представить размеры бедствий, вызванных войной. Здесь, в лесной глуши, сберегая батареи, они редко включали радио. И вести были самые неутешительные. Враг двигался вперед.
«Отступают! Наши отступают!» — до боли сжимая кулаки, слушал Шерали голос диктора, перечислявшего населенные пункты, оставленные частями Красной Армии. Эти сообщения перебивались бравурной музыкой немецких радиостанций.
Когда Равчук принес весть о начале войны, у Шерали в первую минуту мелькнула мысль: «Надо бежать в военкомат!» И тут же с горечью осознал: «Нет военкомата, эвакуировался. А в районе, рядом — враг».
«Твое место в рядах армии, ты должен быть там! — твердил сам себе Шерали. Почему-то вспомнился номер винтовки, которую ему выдали, когда он юношей пришел служить в армию.
Но теперь… Теперь стало немного легче от сознания, что и он будет драться. Районный комитет партии назначил его комиссаром партизанского отряда. Значит, так и нужно, значит, его место здесь… Комиссар отряда! Шерали сознавал, что военного опыта у него еще недостаточно. Он знал армию по учебным будням, по службе в мирное время. Сейчас шла война. Не сегодня-завтра отряд встретится с врагом. «Маленький гарнизон» пока что и в самом деле малочислен. Но ведь, разумеется, отряд вырастет, нальется силой, подобно тому, как шире и могуче становится река, наполненная водой тысячи ручейков. Это так и случится: будут приходить новые и новые люди. Ответственность за них, за боевой дух, за настроение, моральное состояние ляжет на Шерали.
Серьезное дело поручил райком партии: работать с людьми, готовить их к бою, вести в бой. Но как различны люди! Одного надо утешить, с другим пошутить, третьему посоветовать. Сможет ли он все это сделать?
Подумай хорошенько, Шерали…»
Комиссар решил поговорить о своих заботах и тревогах с командиром отряда и Опанасом Гавриловичем. Выйдя во двор, он увидел сына, играющего с Дружком.
Бахтияр настойчиво, но безуспешно пытался взнуздать веревочкой доброго пса.
Сын снова напомнил о Тамаре. В груди Шерали защемило. «Эх, Тамара, Тамара! Кто бы из нас мог подумать, что такое может приключиться? Держись крепко, мой друг! Я не оставлю тебя. Я с тобой! Выручим. За сына не волнуйся!»