— Так, так… — проговорил командир. — Ну, в таком случае, для вас найдется подходящая работа, учтем ваше желание. Вот будет бой, поручим ответственное задание. Поручим, товарищи? — обратился он ко всем.
Шерали и уже слегка успокоившийся Опанас Гаврилович согласно кивнули головами.
— Верно, конечно. Если человек изъявляет желание…
— Так и сделаем. А теперь идите отдыхайте, друзья!
Все вышли, остались только Шерали и Степан Иванович.
— Этого разведчика-любителя хорошо знаешь? — спросил командир.
— Знаю. По работе в лесу. А что?
— Ничего, я так просто спросил, — ответил Степан Иванович и после паузы продолжал: — Я не очень с ним близок был. Мне что-то глаза его не нравятся. Он все их прячет. А впрочем, трудно что-нибудь сказать: мало ли с каким характером бывают люди! Слышал я о нем: говорят, он дик, нелюдим.
Шерали улыбнулся:
— Что же, разве это грех? Характер такой — нелюдимый.
— Грех-то не грех. А проверить следовало бы.
Комиссар посмотрел в окошко и задумчиво, словно про себя, сказал:
— Да. Проверить следует. В этом ты прав. Я, собственно, специально при нем и затеял весь разговор.
Раньше здесь помещался районный отдел лесного хозяйства, или, как его коротко именовали жители, «лесхоз».
Раньше здесь толпились неуклюжие, непривычные к городской обстановке люди. Они спорили и курили. Курили много. Дым, крепкий, густой, постоянно висел в комнатах серым облачком.
Люди приезжали из лесов. Там, в непроходимых чащах, исчезала их неуклюжесть. По еле заметным тропинкам люди двигались легко, по-хозяйски осматривал свои владения.
Раньше здесь…
Да! Все это было раньше.
Сейчас на стенах уцелели редкие плакаты о правилах рубки, посадки деревьев. На плакатах — густой слой пыли. Она словно старается закрыть это последнее напоминание о бескрайних просторах, о свежем ветре, о шелесте зеленых листьев.
Тамара тяжело вздохнула и, опустив голову, уткнулась лицом в колени.
Она сидела на полу у стены. Вчера еще раз, второй раз за время ареста, какой-то немец бросил в комнату сноп свежей соломы. Немец хохотал, указывая на солому.
— Перин… Ковер…
Эти слова он, вероятно, выучил специально.
Женщины равнодушно посмотрели на веселого пьяного солдата, словно не замечая его.
Фашист перестал смеяться, зло выругался и захлопнул дверь.
«Как быстро они все оборудовали, — невольно подумала Тамара. — Стоял дом, обыкновенный дом, где люди беспокоились о лесах, стремились как можно больше взять у природы, как можно богаче сделать родной край. А сейчас?..»
Очень быстро из мирного обыкновенного дома фашисты соорудили застенок, тюрьму. Соорудили умело, прочно. Чувствовалось, что это делали опытные специалисты, мастера.