Здесь многому можно было поучиться у старых, опытных лесников. Не терпелось взглянуть и на делянку, где он когда-то произвел посадки. Как выглядят его питомцы?
— Да… Шерали! — вздохнул старик и, неожиданно для себя, зло стегнул лошадей. Но тут же подумал: «А они-то при чем?».
Оставив дочерей на станции, Опанас Гаврилович решил заехать к Равчуку.
Настоящей дружбы между лесниками не сложилось. Виной этому, вероятно, была замкнутость Равчука. Но что поделаешь! Живет человек бобылем много лет в лесу. Семьи нет. Отсюда и характер такой. Но ведь работящий этот Равчук, ничего не скажешь, честный. А именно эти качества Опанас Гаврилович ценил превыше всего, считал главными у людей. Что же касается замкнутости, угрюмого вида, то бог с ним, с этим видом.
Равчук торопливо вышел на крыльцо. Видимо, его обрадовал приезд Опанаса Гавриловича. Медлительный и спокойный в жизни, он сейчас неожиданно засуетился, словно не знал, что делать с гостем.
— А… Это ты, Опанас! Давненько не показывался.
Наконец, тяжело опустившись на ступеньку крыльца, Равчук кивком головы пригласил гостя сесть.
— Ну, как дела, Опанас?
— Неважные дела. Плохие дела, нужно сказать.
— Что это с тобой?
— Дочь приехала с зятем…
Равчук покосился на Опанаса Гавриловича.
— Что же в этом плохого?
Опанас Гаврилович тяжело вздохнул.
— Приехать-то приехали… А тут сразу патруль с пограничной заставы. И парня… того… с собой увезли.
— Да ну? — удивился Равчук. — Шерали-то? Здесь какая-то ошибка.
— Тоже думаю — ошибка. А неприятно.
— Неприятно, — согласился Равчук и, положив тяжелую ладонь на плечо соседа, сочувственно сказал: — Да ты не печалься, все выяснится. Тамара-то на хуторе?
— Нет. Поехала в Червонный Гай. Надо было самому поехать. Что она сделает!
— Уж коли поехала — сделает, — утвердительно сказал Равчук. — Давно поехала?
— Только сейчас отвез на разъезд.
— Поздновато. На утренний поезд не успела, наверное, а с вечерним только завтра будет в Червонном.
Старики помолчали.
Опанас Гаврилович обернулся было к Равчуку и вдруг заметил, как в окне дома мелькнуло лицо человека — чернявого, смуглого, чем-то даже похожего на Шерали. Мелькнула мысль: «Уж не зятек ли мой шутки шутит!»
Перехватив взгляд Опанаса Гавриловича, Равчук пояснил:
— Брат выискался. Приехал два дня тому назад.
Опанас Гаврилович удивленно посмотрел на рыжебородого Равчука. А тот усмехнулся, добавил:
— Разной масти мы с ним. Мамаша наша… того… Ну, одним словом, прижила его с каким-то купчишкой — не то с греком, не то с армянином. Я брата и забыл давно. А он вот выискался.
Говорил Равчук медленно, равнодушно. Но по всему было видно, что приездом «прижитого» брата он не очень доволен. Равчук любил покой и одиночество. А что за человек этот брат?