— До скольки вы тут… — она явно подбирала слово, — работаете?
— До последнего автобуса, — поделился еще одним горем я. — Места-то тут платные…
— Капитализм! — влез в разговор чукча.
Дамы огорчились. Не судьба, но, посовещавшись, кинули в бейсболку двадцать шекелей.
А чукча не унимался.
— А почему это ты у арабов не берешь? — грозно спросил он.
— Не хочу…
Как он мне осточертел!
— Вы только посмотрите на этого типа, — заголосил он, — живет на палестинской земле, питается ее соками, а народ игнорирует!
Видно, он уже порядком надоел членам своей группы, ибо они начали отходить в сторону экскурсовода, призывно махавшего флажком. Но чукча не отходил. Чуть поодаль стояли мои друзья и тихо радовались.
А чукча не унимался:
— Родина дала тебе все, а ты ее бросил!
Пора…
— Да не бросал я ее! — шепотом сообщил я чукче. — Я тут родился!
— Как тут? — растерялся он.
— Молча, — оборвал я. — А ну тихо, идиот! Задание срываешь! Ты что, не хочешь невредимым домой вернуться?
— Хочу… — опешил он.
— Спецслужба «Моссада»! — представился я. — Охрана туристов.
Мужик открыл рот и стал соображать. Что-то в башке его не укладывалось…
Надо добавлять. Да и друзей пора привлечь.
— Лейтенант, — скомандовал я в шариковую ручку, которой писал свой плакат, — подать машину!
Через минуту роскошный «Форд» остановился передо мной.
— Товарищ майор, — доложил мой друг, — ваше приказание выполнено.
Чукча настолько растерялся, поразился, испугался, что на слово «товарищ» не отреагировал.
— Вы уезжаете? А как же мы?
— Всем постам удвоить бдительность! — скомандовал я шариковой ручке. И, подняв тяжко нагруженную бейсболку, сел в машину.
А офорт я все-таки не купил. Не хватило денег. Чуть-чуть…