Доктор Уэллер слышал, как где-то в вышине хлопали крылья. Он взглянул на стену из красного кирпича, на оконные проемы, темные и пустые. Перед входом громоздилась груда цементных блоков. Повсюду валялись гипсокартонные блоки всех размеров и форм, провода и катушки кабеля. Все указывало на то, что строительство было прервано задолго до того, как здание было окончено.
Тонкая дуга красного света прорезала горизонт. Охотники стояли, опершись на осиновые колья, и ждали приказа.
Доктор Уэллер глубоко вздохнул.
— Вампиры, скорее всего, сейчас спят, — произнес он, не сводя глаз с зияющих оконных проемов. — Но дело все равно может оказаться нелегким. Если они каким-то образом узнали, что мы придем…
— Ничего, мы с ними сладим, — заявил какой-то молодой человек, поднимая кол, будто копье.
— Они могли подготовить для нас ловушку, — возразил доктор Уэллер. — Необходимо предпринять все меры предосторожности. Как только мы разделимся, нужно будет поддерживать постоянную связь. Все проверили свои рации?
Некоторые пробормотали «да». Другие кивнули. Третьи полезли за передатчиками, прикрепленными к поясам.
— Убедитесь, что все они настроены на одну частоту, — продолжал Уэллер. — Если возникнет проблема, нажмите кнопку и крикните свое местоположение. Вас услышат.
Все снова кивнули. Один из мужчин на краю круга делал резкие выпады заостренным колом, словно убивая вампиров.
— Идемте, — сказал доктор Уэллер, надеясь, что никто не заметил, как по его телу пробежала дрожь. Он повернулся к зданию и рысью подбежал ко входу, поднимая на бегу кол.
Ливви? Росс? Вы там?
От мысли, что его дочь, возможно, лежит в этом заброшенном здании, мертвенно-бледная, погруженная в беспробудный сон, ему стало нехорошо. Он чувствовал, как свело мышцы гортани. Накатила волна дурноты, и на мгновение он подумал, что его сейчас вырвет.
Ливви?
О, Ливви.
Затем он очутился в темном вестибюле; здесь было прохладнее, пахло фанерой, сосновой стружкой и гипсовой пылью, и его тошнота слегка улеглась. Теперь, сосредоточившись, он видел окружающую обстановку довольно отчетливо, несмотря на очки. В тусклом свете он различил стены, облицованные плиткой лишь до половины, отверстый зев лифтовой шахты.
Внезапно он осознал, что слышит каждый шаг своих товарищей, их тяжелое дыхание, даже их мысли! По крайней мере, так ему казалось.
Все его чувства словно ожили.
«Ожили. О, я тоже хочу жить. Я не хочу умереть сегодня в логове вампиров.
В логове немертвых.
Немертвые. Моя родная дочь…»
Шлейф ярко-красного света хлынул в окна вестибюля. День отвоевывал у ночи свои права. Уэллеру казалось, что он движется во сне: цвета менялись, тьма постепенно уступала место свету.