- Бери выше! - произнес Коля-Толя и вынул из торбы, висящей на плече, бутылку, заткнутую газетой. - Черт!
- Черт?.. - удивился охранник.
- Ну - с завода безалкогольных напитков. - Коля-Толя сказал и, заметив разочарование в глазах охранника, пояснил: - Ну, фактически тот же спирт, только концентрированный... добавляют по капле в лимонад, чтоб не портился.
- А, - успокоился гость. - Ну... а я как раз сменился.
Сколько смысла было в простой этой фразе: мол, раз я сменился, происхождение "черта" не волнует меня, да и вообще - отдыхать-то нужно? Коля-Толя, в отличие от его брата, украл, похоже, самое "то". Охранник, во всяком случае, одобрил. Он взял у Коли-Толи бутыль, оглядел еe весьма благосклонно и, с чмоканьем вытянув газетный кляп, отхлебнул... На лице его появилась глубокая задумчивость... потом последовал одобрительный кивок. Пошло дело! Коля-Толя верно все рассчитал: с такими людьми можно работать! Охранник долго сидел, сладко зажмурясь, потом открыл глаза, полные счастья. И, нежно склонив голову к баяну, заиграл. Репертуар у него был обширный... хватило почти на час. Чувствовалось - он относится к этому с душой.
- У нас - что, отделение МВД? - нервно спросил у меня Никита.
- Видимо, да.
Не совсем, очевидно, чувствуя аудиторию, наш гость играл ещe и ещe. Перешел на бойкие плясовые. Лосиная нога, до того привольно раскинувшаяся на палубе (видно, проникшись лиризмом), тут сразу вскочила и под лихой наигрыш стала бить чечетку... Просто какой-то праздник у нас!
Коле-Толе, кстати, праздник этот тоже не нравился, он все враждебней поглядывал на расплясавшуюся, с треснутым копытом, ногу: под чью музыку пляшешь? Лишь беззаботный "контролер" ничего не видел, изгибая баян.
Коля-Толя устал уже от ложного гостеприимства.
- Да прекрати ты! - Он ухватил вдруг развеселившуюся ногу и забросил еe за высокую стену в тюрьму. Мы обомлели. Лишь контролер, ничего не замечая, играл... Да - с такими людьми можно жить!
Через секунду нога вылетела обратно: уцепившись за копыто, на ней висел... Коля-Толя Второй, только в робе и в шапочке. Он вяло опустился на катер, хмуро, без всякого энтузиазма, оглядел его. Мы, в свою очередь, глядели на гостя... Да - это не Набоков-старший! И даже не младший. Не джентльмен. Не выразил ни малейшей признательности, наоборот - глядел с недовольством. Не граф Монте-Кристо!
- Ну что? Поплыли? - так же вяло произнес Коля-Толя, освободитель, и мы, отвязав трос, перешли на катер, врубили мотор.
- Э! Э! - в паузе между песнями баянист встрепенулся. - Вы куда?