Наверное, стоило помолчать. Но то чувство вины, которое водило Олафа по болоту всю ночь, не могло сравниться с этим, маленьким, чувством вины - за то, что его искали. За то, что за него волновались. Он ведь не винил Вика в том, что тот потерялся.
- А зачем меня искали? Я бы и сам дорогу нашел, - ответил Олаф, с вызовом глянув Матти в лицо.
Матти его ударил. Не сильно, открытой ладонью по щеке, больше унизительно, чем больно, - но Олаф и без этого еле стоял, а потому не удержался, слетел с ног и плюхнулся в глубокую грязную лужу. Да еще и не сразу смог подняться.
Дальнейшего он от отца не ожидал. Отец считался человеком мирным, даже чересчур, старался избегать конфликтов, в ссорах всегда первым искал примирения и вообще слыл миротворцем. А тут… Он и не сказал ничего, просто подбежал и врезал Матти кулаком в подбородок, а кулак у отца был еще тот, да и силищей он обладал неимоверной - Матти отлетел шагов на пять и навзничь повалился на землю. И тоже не сразу смог встать.
Олаф думал, они подерутся, что Матти этого так не оставит. Он всегда недолюбливал отца, всегда отзывался о нем с презрением, давал едкие советы, как надо растить сыновей… Но Матти поднялся - легко, одним движением, хотя был далеко не молод, - потрогал челюсть, смерил отца взглядом и сказал:
- Пусть так. Будем считать, что и ты, и я поступили по справедливости.
По дороге к дому мама со слезами беспорядочно целовала Олафа в лицо, мяла в кулаке его волосы, прижимала голову к себе. Отец был мрачен, но на Олафа не сердился нисколько - переживал, наверное, из-за Матти.
А дома, когда Олаф наконец-то улегся в теплую постель (Вик даже не проснулся!), отец пришел к ним в спальню, присел на краешек кровати.
- Тебе, конечно, не стоило уходить от ребят, потому что ты был старшим. И, конечно, тебе надо было пойти в Сампу за помощью, вместе со всеми. Потому что глупо действовать в одиночку: даже если ты виноват, в этом нет никакого толку. Ведь смысл был не в том, чтобы успокоить совесть, а в том, чтобы найти Вика, верно?
Олаф кивнул - говорить он совсем не мог, голос сел окончательно.
- Но я все равно тебя понимаю. И… Не знаю, но мне кажется, ты молодец. Может быть, и глупо вышло, но ты поступил как мужчина, как старший. Только в следующий раз… в общем, верь людям, не бойся опираться на людей. Никто ведь не переломился, когда тебя искал. Это нормально, понимаешь? Когда люди все вместе, когда помогают друг другу в беде.
«Не переломился» - это было одно из любимых словечек отца…
- Пап, - прохрипел Олаф, - но зачем? Зачем? Я бы сам вышел, я не терялся!