— М-мне о-оч-чень ж-жаль…
— О, я не сомневаюсь, что тебе жаль, только мне от этого ни жарко, ни холодно, — тихо сказал он.
— Я-я п-п-прошу… прощения! — умоляла я, чувствуя, как больно его пальцы впились в горло…
Внезапно молодой человек разжал ладонь, и я упала на колени перед ним, кашляя и жадно хватая ртом воздух.
— Разве ТАК просят о прощении? Я не вижу искренности и не чувствую удовлетворения от твоих слов.
— Хватит играть в игры. Чего ты хочешь от меня на самом деле? — резко спросила я, потирая саднящее горло.
— Дай-ка подумать… Я хочу, чтобы ты встала на колени и поцеловала мои ноги. Вот тогда я поверю в твою искренность! — криво усмехнулся он.
Я подняла на него испуганные глаза. ЧТО СДЕЛАТЬ? Он что, псих?
— Ты хочешь, чтобы я?..
— Именно! Прямо сейчас. Целуй мои ноги, пока я не скажу «хватит» и считай мы с тобой в расчёте, — ответил он, и демоническая улыбка исказила его ангельские, совершенные черты лица.
Тайки навис надо мной, словно скала, придавливая своей волей к полу, без малейшей надежды убежать.
— Давай, сучка. За работу, если не хочешь, чтобы я придушил тебя прямо здесь и сейчас, и тогда уже твой труп попадёт к Сецуне Мэйо на секционный стол, а я с удовольствием искромсаю тебя на куски.
Его голос звучал ласково, но именно в этой нежности чувствуется леденящая душу угроза.
Если бы он кричал на меня и поливал отборной бранью, я бы так не испугалась. Но что-то промелькнувшее в этих глазах заставило меня поверить, что он непременно исполнит всё, о чём только что сказал. Меня затрясло как в лихорадке, а кровь в висках застучала отбойным молотом. Он ненормальный! Псих! Садист! Кто ещё может получать сомнительное удовольствие от унижений другого человека? Я наклонилась к самому полу, и мои губы застыли в паре сантиметров от его стоп.
— В чём дело, маленькая сучка? Забыла, как нужно проявлять почтение? — рассмеялся он, и его голос резанул мои уши, искромсав всё внутри.
Тайки убрал правую ногу и поставил её мне на спину, придавливая к полу сильнее. Мои губы едва коснулись его левой стопы.
«Подонок! Сволочь!» — плакало что-то внутри меня, хотя я не могла выдавить из себя ни слезинки.
Обида, горечь, чувство несправедливости и унижения слились вместе, образовав в горле твёрдый едкий комок кислотного цвета. Губы коснулись его тонкой и тёплой кожи, сквозь которую были видны вены. Тайки блаженно вздохнул, и в его голосе послышались нотки глубокого удовлетворения.
— Вот так, маленькая сучка. Вот где твоё истинное место — в моих ногах, — рассмеялся он. — И скажи спасибо, что ты не делаешь это перед всем колледжем!