Солдаты загалдели. Недовольны были.
– Тихо, – рявкнул Волков, – нельзя ему тут оставаться. Если он тут останется, и у него язва – помрём все. Слышите. Все!
– Так не годится, это не по правилам нашей корпорации, – сказал Старый Фриззи. – Мы не должны его выгонять.
– Мы его не выгоняем, напротив ворот дом, там, вроде, трупьём не воняет, чист он, – произнёс кавалер, – ляжет там на пару дней, через пару дней будет ясно, язва у него или простая хворь. Если не язва – придёт обратно.
– А если у него язва? – Крикнул кто-то из солдат. – Что ж, ему подыхать там одному?
– А если у него язва, то мы все будем заболевать, один за одним, и первыми будут болеть те, кто к нему ближе, – пояснил монах.
– Ты же говорил, что мы не заболеем, чёртов поп, – сказал сержант Вшивый Карл и указал на молодого солдата, – а он заболел.
– Я не говорил такого, – залепетал молодой монах, – я говорил, что если пить кипячёную воду, и есть только горячую пищу, и мыть тело уксусом, то можно и не заболеть. Но я не говорил, что вы точно не заболеете, здоровье человека то промысел Божий, и…
– Да заткнись ты, – оборвал его сержант, – вон твой промысел Божий уже перхает стоит и мокрый весь, и с нами тоже будет такое. Надо уходить отсюда.
Солдаты снова загалдели.
– Тихо, – снова заорал Волков, все замолчали, а он оглядел людей и произнёс, – завтра все идём ломать стену, сломаем и пройдём в цитадель, заберём мощи и пойдём домой.
– Да мы это уже слышали, заберём мощи, заберём мощи, мы тут сами скоро мощами станем, – крикнул один из солдат, и все остальные тут же его поддержали.
– Да тихо вы, – снова рявкнул Волков, – если завтра мощи не возьмём, пойдёте домой. Контракт, буду считать, вы исполнили.
Теперь все молчали, видимо, такой расклад всех устраивал. Кроме одного человека.
– А я? – Спросил молодой солдат в мокрой рубахе. – А меня бросите тут?
Волков не знал, что ответить. И ни кто не знал, все молчали, все понимали, что, будь среди них хоть один человек с таким видом, из города их рыцарь фон Пиллен не выпустит. И тут заговорил брат Семион:
– Как звать тебя, сын мой?
– Томасом кличут, святой отец, – ответил молодой солдат и покашлял.
– Я останусь с тобой, сын мой, коли Господь даст тебе лёгкую болезнь, то выйдем из города через пять дней, а коли решит послать тебе испытание чумой, то приму твою исповедь, причащу и отпущу грехи, чтобы стоял ты пред очами святого Перта чист и светел.
– Спасибо, святой отец, – сказал молодой солдат и зарыдал, – спаси вас Господь.
– Сержант, – сказал Волков, – выдай солдату еды и вина на пару дней.