– Что?
– А синагогу жечь не надобно?
– За неё не заплачено.
Глава 12.
Та подвода, которую кавалер велел отдать еретикам ничего бы не решила. В арсенале и лагере Ливенбаха было всего столько, что ни за один, ни за два раза даже на оставшихся одиннадцати подводах, привезти всё не получилось бы. Когда кавалер с Сычом вернулись к арсеналу, Пруфф только один раз съездил в лагерь и теперь снова грузил седла, фураж для лошадей, латы и оружие, мешки и бочки с едой, и многое другое.
– Пруфф, пушки не отвезли, а бобы и сало грузите. – Ворчал кавалер.
– Мы и пушки заберём.– Заверил его капитан.
– День к вечеру пошёл, успеете всё до ночи перевезти?
– Не знаю, трофеев много.
– Тогда займитесь пушками, и порохом, а не салом.
– Как пожелаете господин кавалер.– Сказал капитан.
Волкова конечно волновали пушки, но ещё больше его волновал бочонок с серебром, который сторожил Ёган.
Люди Пруффа стали выкатывать пушки из арсенала, стали таскать бочонки с ядрами, порохом, картечью. Ставить их на подводы. Волков следил за этим, не слезая с коня. И успокоился только тогда когда бочонок с картечью и серебром, Ёган и солдаты взгромоздили на подводу. И сам уселся радом с бочонком. И не собираясь отходить от него. Когда подвода тронулась, кавалер ехал рядом до самого винного двора.
Как и полагал кавалер вывезти всё дотемна, не получилось. Много осталось в арсенале, и сёдел, и болтов к арбалетам, и пик, и сбруй и ещё Бог знает чего. Все стоило денег, а пока солдаты Пруффа от души пили, пили, как не пили ни одного раза, что были в этом городе.
– Капитан, сказал кавалер,– они у вас пьяные уже, велите прекратить.
– Те, кому в ночь, в стражу – те не пьют,– заверил Пруфф.
– Пусть и остальные прекращают, – ворчал Волков.
Хотя он был не против, того, что бы солдаты выпили, он видел, что настроение у солдат резко изменилось. Они теперь не злились, не собирались бежать из города спозаранку, да ещё обзывали дурнями тех, кто сбежал недавно. Они пили отличное вино, ели вкусную еду и делили добычу, старались посчитать, кому сколько причитается. Считали неправильно, ну да Волков их после поправит, объяснит, как и что считать. Когда выберутся из города. Случись с ним такое год или два назад, так он сидел бы и считал свою долю вместе с этими солдатами, и радовался бы, да нет, он был бы счастлив.
А сейчас, он думал о том, что у него есть ещё один день, а может и два, на то что бы вытащить всё-таки раку с мощами из цитадели из цепких лап ротмистра Брюнхвальда. И не мог понять, что с ним произошло. Куда делось то ощущение счастья, которым он наслаждался, предвкушая получение даже десяти серебряных монет. А сейчас, в бочонке, рядом с которым сидели Еган и Сыч, лежали сотни талеров, сотни! Даже если не считать пушек и трофеев, коней и подвод и роскошного шатра, что был сложен в телегу и накрыт рогожей. Даже без всего этого он был уже богачом. А он думал, о каких то мощах. И о том, как попасть в цитадель. Вместо того, что бы радоваться.