– Эй, – он окликнул одного солдата, что проходил мимо,– как там тебя..?
– Франц Ринхвальт, господин,– напомнил солдат.
– Да, Франц, а скажи ка мне, ты ворота цитадели видел?
– Это те, куда мы воду возили?
– Да, те.
– Да, видал. Крепкие.
– Крепкие, вот я думаю, сколько времени тебе нужно, что бы разбить их из пушек?
– Из полукаратун? Из этих? – Солдат указал на бронзовых красавиц, что стояли во дворе.
– Да. Из них.
– Так десять ядер, и в щепы ворота разнесу, нет таких ворот, что устоят против сорока фунтов.
– Разнесёшь? При плохом порохе?
– Разнесу, поставим ста пятидесяти шагах, прямо у моста, напротив ворот, другого доброго места там нет, чтобы арбалеты не донимали, там место неудобное, но если сжечь дом, то по воротам попадём. Полтора совка на ядро и всё, десять ядер и считайте, что нет ворот.
– Хорошо,– кивал кавалер,– ступай, только пока никому не говори о нашем разговоре.
Что ж, если Брюнхвальд не откроет ворота, он попытается их выломать. Но сначала, он хотел решить дело с серебром. А с ним всё было не так уж и просто. Серебра было много, очень много, но делить его с Пруффом и его сбродом он не собирался. Он собирался дать денег тем солдатам, что проявили себя, тем, что не ныли и не паниковали, он дал бы денег канониру Францу Ринхвальту, Дал бы Рохе. Хилли-Вилли тоже заслуживали, ну и, конечно же, Ёгану с Сычом. Даже монахам брату Ипполиту и брату Семиону дал бы по паре монет, а всех остальных он легко бы послал к чёрту. Поэтому нужно было серебро вывезти из города так, что бы ни одна собака о нём не пронюхала. И так, что бы офицер курфюрста, тот, что сторожит городские ворота, о серебре не узнал. А ведь он мог узнать, мог устроить проверку всего что они вывезут из города. Конечно, Волков бы сказал, что взял серебро у еретиков, но тогда его пришлось бы делить с Пруффом и его бандой. Нет рисковать такими деньгами кавалер не собирался.
Он встал, прошёлся, что бы размять ноги, подошёл к Сычу и Ёгану и тихо сказал:
– Переложите серебро в мешок, в бочке мы его не вывезем.
Те обещали это сделать ночью.
Как вывезти серебро из города кавалер пока только думал. Он завалился в пустую телегу, в старую, слежавшуюся солому, и ему было так хорошо и уютно, что ничего придумать он не успел. Уж больно тяжёлый был день.
Утро следующего дня было пасмурным, дождя не было, но резкий ветер приносил с востока, от реки, влажный холодный воздух. Кавалер удобно уселся на мешках с овсом, почти как в мягком кресле. Ждал когда, Ёган принесёт еду от кашевара. Весь винный двор был забит лошадями, подводами, вещами, пушками и бочками с порохом, сёдлами и палатками, и многое из всего этого принадлежала ему, значительная часть всего этого, четвёртая часть, по сути, была его собственностью. Но кавалер опять ловил себя на мысли, что он не радуется этому так, как радуются солдаты Пруффа.