Слова девочки были холодны словно железо, и крепкий муж стоял сконфуженно, переминался с ноги на ногу не в силах сказать что либо.
– Удо, дай ему талер,– продолжала Агнес,– вижу я, что это добрый человек, не оставит нас в нужде.
Пекарь опять протянул вознице монету. И тот беспрекословно взял её. И только спросил глядя на девочку:
– А когда ж поедем?
– Так поедем, что бы догнать нашего господина уже рядом с Фёрнебургом, что бы он нас обратно уже не отослал,– сказал девочка.– А он туда солдат пеших ведёт. Утром вывел.
– Так завтра на заре можно и выезжать,– сказал возница.– За три дня как раз их у города нагоним.
– Вот и заезжай за нами на заре, мы в «Трёх висельниках» живём. Да не обмани меня, не вводи во грех.
Агнес убрала свою руку с его руки, и более ни чего не говоря пошла прочь. Брунхильда и пекарь пошли за ней, а возница ещё постоял, разглядывая талер.
Уже осень шла, а погоды стояли райские. Солнце светило, так как летом не светило, они второй день ехали по левому берегу огромной реки, по хорошей дороге. Агнес всё время сидела с возницей рядом, лишь притомившись, лезла под навес в возок, где спала. А вот Брунхильда и пекарь на солнце почти не вылезали, там, на тюфяках и подушках красавица лениво отбивалась от бесконечных попыток пекаря залезть к ней под платье в очередной раз, а тот не унимался.
– Угомонитесь уже вы, – устало говорила она, когда Удо Бродерханс опять лез целовать её в губы,– устала я уже. Губы уже поветрило.
– Я не могу, прекрасная моя,– шептал юный пекарь, пытаясь залезть ей в лиф платья,– не могу насытиться вами. Не могу напиться вашим дыханием.
– Да, Господи, да каким ещё дыханием, вы кружева уже порвали, и сиськи уже в синяках, давите их, что ваше тесто, и кусаетесь ещё, а господин меня призовёт, что я ему скажу.
– Не могу совладать с собой из-за любви,– шептал юноша, пытаясь задрать ей юбку второй раз за день.
– Да куда вы лезете то?– Возвращала на место подол Брунхильда.– Возница тут, Агнес тут.
– Они не услышат, они на дорогу смотрят.
– Хватит уже, слышите, нельзя мне сегодня, понести могу,– красавица вырывалась, пыталась встать.– Вот понесу, что будете делать.
– Будь, что будет,– мальчишка в эту минуту, был на всё согласен.
– Угу, вот пойдёт ваш папаша на мессу, а я после ему на колени из подола выложу, скажу: То внучок ваш батюшка. Он вас, наверное, не похвалит.
– А я женюсь на вас,– заявил Удо, ни секунды не размышляя.
Такой довод обезоруживал красавицу, и она нехотя отдалась было любовнику. Но их прервала Агнес, заглянув в повозку:
– Да хвати вам уже, распутные, угомонитесь, мы отряд господина кажется, догнали.