Шар удобно помещался в моих ладонях и оказался приятным на ощупь – гладким и холодным, как самое обычное стекло. Я с волнением смотрел на него, опасаясь самого худшего. Но минута, две, три… и ничего не происходило. Руфус выглядел разочарованным.
– Ладно… Магии в тебе действительно не осталось. Ни капли. Внутренний источник выгорел до дна. Теперь повтори свой рассказ про иниса и говори мне только правду.
Я повторил слово в слово. Как увидел иниса в окне, как Олаф ударил его кинжалом, как вампир начал душить и чуть не убил Олафа. Как я свалился с кровати и смог дотянуться до меча. Шар все это время оставался прозрачен, как слеза ребенка. Инквизитор скучнел прямо на глазах. Мне стало даже интересно: а чего он ждал? Что я окажусь Темным Лордом? Или как там еще их называют – этих исчадий местного ада… А может, я хитростью и коварством завладел Ас-Урумом, подчинив его себе?
Промурыжив меня больше часа, Руфус наконец потерял ко мне всякий интерес и дал мне подписать заполненный допросный лист. Я замирал от мысли, что даже не знаю, как расписывался Йен. Память молчала, и я начинал тянуть время, делая вид, что вчитываюсь в каракули инквизитора.
– Что-то не так? – Оба мага вопросительно посмотрели на меня.
– Нет. Все в порядке. Просто… отец запрещает мне подписывать документы, не прочитав их.
Руфус презрительно усмехнулся:
– Не умничай! И не задерживай меня, младший Тиссен, – подписывай и иди.
– Обращайтесь ко мне с уважением! – Я бросил лист на стол и жестко посмотрел на инквизитора.
Ну… Кто кого? Руфус первый отвел взгляд.
Делать нечего… Тянуть больше нельзя, и я неловко взял в руку гусиное перо. Скрюченные пальцы держали его крепко, но писать-то я здесь еще не пробовал. Тем более пером! Решил поставить внизу листа хоть какую-то закорючку: а что взять с немощного калеки? Пока я прицеливался, моя рука вдруг на автомате уверенно вывела вполне приличный вензель из первых букв имени и фамилии Йена. Я ошарашенно смотрел на этот неожиданно появившийся автограф, а Руфус уже выдернул у меня из рук допросный лист и, дунув на него, бросил в ящичек для документов, обтянутый кожей. Бювар?..
– Все, Тиссен, идите. Некогда мне.
Он небрежным жестом велел мне выметаться из кабинета, а я даже не мог подняться со скамьи – настолько мое тело задеревенело от долгого сидения. Эримус открыл дверь и позвал на помощь Олафа. Тот быстро подхватил меня на руки и вынес в коридор. За спиной я услышал голос Руфуса:
– И это обгорелое убожество – сын князя Тиссена?! Видно, наш князь здорово прогневил Единого!