Но лично меня порадовала другая местная мода – скрывать лицо под шелковой маской. Это давало мне прекрасную возможность, как только разрядятся амулеты с личинами, спрятать от людских глаз свою обезображенную шрамами физиономию. Так же как и в Венеции, начало этому положили карнавалы, которые здесь проходили два раза год – в самый длинный и самый короткий день года. По словам барона, веселиться в Ируте умели и отдавались этому со всей душой, различные фестивали еще и приносили городу и горожанам неплохой доход. На ирутские карнавалы съезжалась публика из всех княжеств. Причем летний должен был состояться буквально на днях. Короче, наше пребывание в Ируте обещало быть нескучным и познавательным. Осталось только прояснить финансовый вопрос.
– Олаф, а у нас с тобой много денег?
– Пока есть. Немного осталось из тех, что ваш отец давал в дорогу, да еще и Эримус нам подкинул.
– То есть на приличный постоялый двор и новую одежду хватит?
– Хватит. О деньгах, княжич, не думайте, у нас еще банковский вексель на черный день припрятан.
– А как мы будем выбирать, где остановиться?
– И за это не беспокойтесь, знаю я одно место. Только вот…
– Что еще?
– Капитан нас хочет высадить в самой восточной части Ирута. Видите те скалы? Это Сестры. За ними – самый плохой район Ирута, Дорч. Там обосновались гильдии убийц и воров. Людоловы промышляют прямо на улицах…
– Я переговорю с капитаном. – Энергия меня просто переполняла, и я решил быстро убедить местного босса изменить планы.
Увы, контрабандист отказался идти в порт. Там его знали и очень сильно ждали. Местные стражники. Более того, акваторию Ирута патрулировали галеры, и капитан хотел избавиться от нас как можно быстрее. Быстренько высадить ночью на берег и успеть уплыть подальше до рассвета.
Делать было нечего, поэтому на отчаянно текущей лодке мы уже за полночь оказались на берегу. До ближайших хижин было всего полкилометра, которые мы отмахали весьма скоро. Я даже не запыхался.
– Может, лучше переночевать на берегу? – шепотом поинтересовался я у Олафа.
– Рано утром местные выходят собирать крабов, – тихо ответил мне горбун. – Мигом сообщат гильдейским. А так, глядишь, по темноте проскочим.
– Начинается суд! Всем встать. – Пристав, роль которого исполнял Валдис, стукнул об пол массивным посохом с серебряным серпом наверху.
В каминный зал вошел Сирил в серой мантии, расшитой черными солнцами, и уселся за единственный стол. Все остальные сидели на длинных скамьях слева от судьи. Эвета толкнула в бок Марту. Обе женщины встали. За ними со скамей поднялись все ученицы Ордена Молчащих и несколько магов, живущих в замке. Справа от стола судьи, подвешенный на дыбе, висел Тарс. Толстяк был весь исполосован кнутом, но не сломлен. Его свинячьи глазки глядели прямо, лицо кривила презрительная ухмылка. Похоже, он совсем не чувствовал боли.