Оживший покойник (Леонов) - страница 3

Архимандрит Паисий молчаливо согласился со своим келарем и, перекрестившись на образ Спаса, произнес для всех окружающих:

– Завтра после заутренней и крестного хода перенесем мы мощи преподобного в драгоценную раку, что боярин Борис Салтыков из Москвы прислал, а сейчас спаси Христос, братья! Идите почивать с Богом!

Три часа спустя, далеко до заутренней службы, чуткий сон архимандрита Паисия был нарушен тихим чтением молитвы снаружи его личных покоев:

– Молитвами святаго Владыки нашего, Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас!

Паисий легко поднялся с жесткой дощатой лежанки, которой он не изменял никогда, несмотря на свой высокий духовный сан и благородное происхождение.

– Аминь! – произнес он спокойно и буднично, разрешая пришедшему войти. Вслед за этим в дверь кельи, неловко переступая с ноги на ногу, проник отец келарь и, перекрестившись на иконы в красном углу, загнусил неестественным для себя голосом:

– Доброго здоровья, отец наместник! Как почивали?

– Доброго, доброго… – ответил Паисий, неспешно зажигая лучину от едва горящего фитиля масляной лампадки.

– Чего пришел, отец Геннадий? Дело какое срочное или случилось чего?

Келарь скривил кислую мину на испуганном лице и шепотом произнес:

– Беда, отец Паисий, преподобный Авраамий исчез!

– Что значит «исчез»? – перевел на него недоумевающий взгляд архимандрит. – Встал и ушел?

– Не знаю, отец наместник, – пролепетал келарь, вытирая пот со лба. – Пономарь из Покровского собора прибежал, говорит, что могила преподобного пуста стоит…

Подобрав полы рясы, архимандрит Паисий почти вприпрыжку забежал в Предтеченский придел Покровского собора. Следом за ним, тяжело дыша и держась рукой за сердце, туда почти заполз тучный отец Геннадий. Внутри их уже поджидал соборный пономарь Петр по прозвищу Развисляй с чернецами Фотием и Ермолаем.

– Ну? – с ходу задал им вопрос архимандрит, тревожно оглядывая помещение. Пономарь молча кивнул головой на покрытый расписной паволокой склеп преподобного Авраамия.

– Что? – недоуменно развел руками ничего не понимающий Паисий.

Фотий и Ермолай, держась за края, стянули покрывало с могилы святого, открывая зияющую пустотой яму в полу церкви.

– И где колода с телом? – спросил Паисий почему-то конкретно инока Фотия.

– Не ведаю, отче… – испуганно признался чернец, нервно потирая руки. – Когда мы пришли, все так уже было…

– И как глубока яма?

– Глубока, – покачал головой Фотий. – Брат Ермолай лопатой мерил, до дна не достал.

Паисий постоял в задумчивости и бросил ком земли вниз, в могилу. Снизу послышался звук удара о деревянную преграду.