Когда послышался голос хозяина этих людей, я поняла, что мы попали в ловушку, из которой будет очень непросто выбраться.
— Мы привели их, сударь.
— Отлично! Можешь идти. Снимите с них повязки, — сказал де Тривьер, и тут я увидела его ухмылку, такую, что кровь казалось, замерзла внутри меня, а сердце забыло, как надо стучать. — Господа, как же долго я ждал нашей встречи! За это нужно выпить!
— Кто вы, сударь? — спросил Бюсси, проигнорировав радушие хозяина, оглядывая шикарно обставленную комнату. Кроме красивой мебели, золотых штор на окнах, в ней имелось множество мягких, расписанных замысловатыми узорами ковров и на стенах, и на полу, как будто мы оказались где-нибудь в Персии. — Чем мы обязаны такому «изысканному» приему?
— Ну, неужели ваша супруга, госпожа Катрин, не рассказывала вам обо мне? Нет? Что же, тогда я представлюсь — Антуан де Тривьер, к вашим услугам, граф.
Бюсси бросил резкий взгляд в мою сторону и задумчиво произнес:
— Странное приглашение, сударь. Но, тем не менее, я рад нашей встрече.
— В самом деле? Рады? Ну, тогда, тем более, есть повод отведать моё вино.
Лучшее, что есть в моих погребах, уж поверьте мне, граф. В винах и женщинах я знаю равный толк, — хохотнул Тривьер, подавая нам кубки, — Не бойтесь, не отравлено.
Я едва пригубила напиток Богов, Луи отпил прилично из кубка.
— Ну, как?
— Превосходное вино, господин де Тривьер, — качнул головой граф, — И все же, зачем мы здесь?
— Зачем? Хороший вопрос, сударь. Очень хороший… Вот помнится, что с вашей супругой мы недавно тоже обсуждали один интереснейший вопрос. Она призналась, что вы, граф, не держите должников? Это верно?
— Если сударыня так утверждала, значит, верно.
— Понимаете, ваша беда в том, что я тоже ненавижу должников, а вы у меня в долгу. Да еще в каком!
— О чем вы, сударь? Я вас впервые вижу.
— Возможно, что так. Но я вас видел уже однажды, в ТУ НОЧЬ. Не помните?
— Объяснитесь.
— Извольте, сударь, сейчас я расскажу вам удивительную историю, героем которой вы были сами. Хотите еще вина, граф? Графиня? Нет? А я, пожалуй, выпью еще, — Тривьер налил вино и, повернувшись к нам, продолжил свою речь, — В ту ночь, ночь Святого Варфоломея, когда потоки крови убитых гугенотов покрывали улицы Парижа и его предместий, в ту ночь вы ворвались в дом своего кузена — Антуана де Клермона, маркиза де Ренеля… Помните, черт вас возьми?!
— Да, сударь. Помню.
— Тогда вы не можете не помнить то, как убили его, даже не позволив встать с постели, а следом и всех, кто был в его доме… Опьяненный кровью, вы зверствовали, не заботясь о том, что страдают невинные жертвы вашего безумия!