— Катрин, я люблю вас! — сколько чувства вложено в эту фразу. Жаль, что она фальшива, как и сам граф!
— Да, я видела: и меня, и королеву, и еще с десяток фрейлин…, — обиженно шмыгнула носом.
— Вас, только вас!
— Не верю! Негодяй! Псих! Ненормальный! — вырывалась из крепких объятий, но Луи подтянул меня к себе и вот я уже на постели, под ним, и понимаю, что все мои попытки бесполезны. Выкрикнула от боли и отчаяния, — Я все видела! Вы целовались с ней!
— А теперь я поцелую вас, — произнес он вдруг осипшим голосом, подминая меня под себя.
— Нет! Я не хочу! Пусти! Ненавижу! Не буду…, — завертелась, отчаянно пытаясь сбросить Луи на пол, но он заглушил мой крик настойчивым поцелуем, а потом еще и еще. Голова закружилась от его ласк и, если кого другого я могла бы оттолкнуть, двинуть ногой в пах, вцепиться зубами в губы, треснуть вазой, то только не его.
Граф был со мной нежен и груб одновременно, будто доказывал свое право на меня, на то, что я принадлежу только ему. Разорвал платье, на все мои возмущения — никакой реакции — лишь грубая сила вперемешку с нежными поцелуями. Наше слияние находилось на грани страсти, ненависти и любви — жгучий коктейль желания и сопротивления. Как огонь и вода, соприкасаясь, мы словно испарялись, услаждая наши тела, и вновь обретали союз, готовый вот-вот разрушиться.
Где-то прочитала, что все конфликты легко решаются через постель, сейчас пришлось испытать на себе этот метод.
Остановившись от безумного танца страсти, спустя время, обретая способность чувствовать и говорить, услышала его голос. Луи шептал мое имя, ласково дотрагивался до меня рукой.
— Катрин, неужели ты могла подумать, что я променяю настоящее чувство на прожженное ложью и притворством? Что я смогу предать нашу любовь? Катрин…
Я открыла глаза, прислонилась мокрой от слез щекой к его руке, граф лежал рядом, откинувшись на подушки, его грудь вздымалась от настоящего живого дыхания. Какое счастье, что он все-таки не умер! Но моя обида еще сидела внутри, а униженное самолюбие мешало радоваться жизни.
— Но, что я могла подумать, когда увидела своими глазами… как…
— Тсс! Молчи, послушай…, — Луи перевернулся со спины, склонился надо мной и, его черные вихры заслонили любимый взгляд, — она целовала мои сомкнутые губы, я не ответил… Веришь?
Я провела рукой по его волосам, откинула их и окунулась в омут его глаз, он говорил правду. С одной стороны — страхи и сомнения тут же отступили, и я поняла, какой дурой являлась, чуть не испортила нам жизнь своей ревностью.
Только была и другая сторона в этой непростой истории.