Тут я увидела Рокфора и, подхватив беднягу, наконец, поднялась с пола. Посадила моего глупыша в сумку и выскочила в уборную.
Да, так насыщенно у меня еще день не начинался. Теперь эту шутку разнесут по всем отделам офиса, и мне хоть на глаза никому не показывайся. Вот ведь, будто промолчать не мог, юморист несчастный.
Я чуть не разревелась с досады. Итак, моя жизнь сплошное недоразумение, а тут еще шеф, со своими шуточками.
Умылась прохладной водой, охлаждая распылавшиеся от позора, щеки. Косметикой я почти не пользуюсь, подкрашиваю немного глаза, а губы и так яркие, словно меня в детстве вместо молока малиновым вареньем кормили. Поэтому ни дождя, ни умывания — не боюсь, мой грим не сползет.
— Эх, Роки, дурачок! И как мне теперь людям в глаза смотреть? — я вздохнула и понуро отправилась на рабочее место. Но за весь рабочий день не заметила косых взглядов и смешков за спиной, будто ничего не произошло. Это казалось странным.
Все выяснилось, когда после работы ко мне подошел шеф и, взяв нежно за локоток, отвел в сторону.
— Катюша, вы извините меня. Я сегодня с утра «сморозил» нечто лишнее. Хотел сделать вам комплимент, но не вышло. Вы чудно выглядите. Вам очень идут юбки. Пообещайте, что простите старого дурака.
— Ну, что вы… я и не думала, что…
— Не смущайтесь, Катя. Я виноват, но очень надеюсь на прощение. Простите меня?
— Да, конечно.
— Вот и славно, — улыбнулся он. — До завтра!
И пока я успела еще что-то сказать, шеф уже покинул офис своей летящей быстрой походкой.
Конечно, мне приятно было его внимание. Еще бы! Но то, что он извинился, являлось полной неожиданностью. Я улыбнулась и поспешила домой, есть очень хотелось, а мне еще предстояло не только приготовить ужин, но и купить его.
Поэтому, первым делом, выбравшись из душного автобуса, мы с Роки поскакали к рынку за продуктами. Накупив всякой всячины и для себя, и для крысеныша, я вдруг натолкнулась взглядом на сухонькую старушку. Та с любопытством рассматривала меня. Мой путь лежал как раз мимо нее, и свернуть между киосками было невозможно. Опустив взгляд под ноги, я постаралась пройти незамеченной. Но вдруг услышала тихий шепоток:
— Доченька, на минуточку… умоляю…
Не могу, когда так просят. Повинуясь совести, обернулась и встретилась с её синими огоньками глаз.
— Что вам, бабушка?
— Прости меня, доченька. Я бы никогда… тут, пенсия кончилась, за квартиру сейчас много берут, а мне не хватает…. Я бы не стала, если бы для себя, перетерпела бы, а у меня две кошки и собака, их кормить надо, не выбросишь ведь животинку… — тяжко вздохнула она, вытирая глаза белым платком. Да и сама старушка чистенькая, на попрошайку или пьянчужку — не похожа.