— Вам письмо, — протянула я заранее приготовленный фолиант и отошла чуть в сторону, давая ему возможность ознакомиться с моими каракулями.
На сочинительство небольшой записки у меня ушло почти полдня.
«Милостивый сударь, Жан-Антуан д'Анжлер!
Я очень признательна Вам за все, что Вы для меня сделали. Но я не могу с Вами более встречаться, поскольку замужем и очень сильно привязана к своему супругу. Он тяжело болен, но идет на поправку. Мое поведение было слишком легкомысленным и только благодаря Вашему вмешательству не случилось беды. Да продлит Господь Ваши дни, сударь, за все, что Вы для меня сделали.
Катрин Ф.»
Жан-Антуан пробежал записку глазами дважды, задумался, в сердцах зашвырнул цветок в кусты. Жаль, красивый был…
— Черт возьми! Что она подумала?! Глупая девчонка! — выкрикнул он, затем смерил меня взглядом и хмуро спросил, — Кто вы, юноша?
— Антуан де Шнур, — представилась я первым, что пришло на ум.
— Кто?!
— Брат госпожи Катрин.
Теперь мне надлежало выдержать более пристальный осмотр. Скрывая стройную фигуру за немного мешковатым мужским костюмом, широкой шляпой и коротким плащом-накидкой, — я была почти уверена, что меня не узнают. Накладные усы, бородка и короткие рыжие волосы — довершали мой образ. Высокие сапоги, кожаные перчатки, да шпага — влетели мне в копеечку, но оно, надеюсь, того стоило.
— И что, сударь, ваша сестра, действительно, счастлива в браке?
— Да, — кивнула в ответ, пряча взгляд от прозорливого господина. Мне казалось, что он вот-вот раскроет мой секрет. Сердце трепыхалось в груди, словно пойманный в силки кролик.
— Красивая девочка… жаль. Я хотел ей помочь.
— Чем, господин?
— Предложил бы работу, — пожал он плечами.
— Сударь, быть может, у вас найдется местечко для меня? Я могу носить депеши или выполнять другие ваши поручения…
Он снова окинул меня взглядом, о чем-то задумался, а потом сказал:
— Идемте! Пожалуй, я найду для вас занятие.
Лувр встретил довольно дружелюбно. Вернее, что меня было встречать-то? Я же не персона номер раз, а всего-навсего скромный слуга, вернее, посыльный.
Конечно же, дворец впечатлил своими размерами, пышным убранством, роскошью, росписями стен и потолка, длиной залов и множеством переходов. Дверей столько, что можно сбиться со счета.
Придворные набились в Лувр, будто селедка в консервную банку, не протолкнуться. Они, раскрашенные во все цвета радуги, как бы подчеркивали свое превосходство друг перед другом яркими нарядами. Напыщенные до смешного, розовощекие франты так мало походили на своих сограждан — серых и безликих. Какими были заполнены привычные уже для меня унылые в своей простоте улочки окраин Парижа.