С посланием вышел Реми, чего и следовало, собственно, ждать. Не станет же Бюсси сам утруждать себя таким «не графским» делом.
Я взяла конверт и хотела уже уходить, как мой аллергический чих возобновился.
— О, сударь! Да у вас не простуда! Постойте секундочку, у меня есть чудеснейшее средство. Клянусь честью, оно вам непременно поможет, — сказал Реми, тем самым вынуждая меня остаться.
Я бы сейчас все отдала, за то, чтобы избавиться от ненавистного недуга. Ле Одуэн вернулся довольно быстро, зажимая в руке какой-то пузырек.
— Вот, сударь, нужно понюхать это снадобье и помазать под носом, вам станет легче.
Я последовала его совету. Неприятный запах пробрался, казалось, до мозгов, чем-то напомнил аромат хрена. Мама часто закручивала на зиму кушанье, которое у нас называлось «хренодерка» — иначе и не назовешь — смесь из чеснока, хрена и помидор, перекрученная через мясорубку и смешанная между собой с добавлением соли. Убойная вещь, особенно зимой, когда хворь, в виде простуды и гриппа, так и норовит поймать за нос. С пельмешками, да на хлебушек! Ммм… вкуснота! На мои мысли тут же отреагировал желудок. Голод — не тетка, пора было уходить. Вылетела за дверь и остановилась в нерешительности, осматриваясь по сторонам. Стемнело. В свете фонарной свечи, сложно было выбрать направление.
Анже (во французском языке — 'р' опускалась) я знала не достаточно хорошо, чтобы бродить по нему среди ночи без провожатого.
Пока обдумывала куда пойти, на улицу вслед за мной вышел лекарь.
— А… вы еще здесь? — удивился он, увидев посыльного все еще топтавшимся на пороге, хотя мы распрощались некоторое время назад.
Не хотелось вступать в диалог, но молчать с моей стороны посчиталось бы верхом невежливости. Кивнула в ответ, все еще не раскрывая рта. Лекарь встал, как вкопанный, рядом, не решаясь уйти: вдруг, нанесу вред его драгоценному графу. И я решилась, немного изменила голос и чуть с хрипотцой спросила:
— Сударь, я впервые здесь и еще плохо ориентируюсь в крепости, особенно в темноте. Вы не подскажете, где тут можно отдохнуть и немного подкрепиться.
— А…так вот почему вы не уходите! — обрадовался он. — Господин…
— Рушь, Пьер ле Рушь, — придумала, удивляясь себе, новое имя.
— Идемте господин ле Рушь, я с удовольствием вас провожу, тем более, что мне это не составит никакого труда.
По пути к трактиру все время опасалась, что Реми узнает во мне Катрин. Но он даже не смотрел на меня, широким шагом чеканил по пыльной мостовой, словно сваи заколачивал.
Едва успевала за ним. То, чтобы запомнить дорогу, на это мне мозгов, конечно же, не хватило. А лекарь вдруг резко остановился (так что я почти врезалась в него) и обернулся ко мне. Хищно улыбаясь, спросил: