– Бог ты мой! – воскликнул Талбот потрясенно. – Какое кошмарное обвинение, ужасно, это не по-английски с вашей стороны, Эндрю, если мне будет позволено заметить! Насколько я понимаю, Роберту пришлось изрядно потрудиться, многим рискнуть, чтобы постараться избавить вас, вашу компанию, Дункана и Лочарта – он хороший человек, Лочарт, очаровательная жена, жаль, что так вышло с ее отцом, – от катастрофы, которая в любой миг может поднять свою уродливую голову. Разве нет? – Талбот сладко улыбнулся. – Как я понимаю, Роберт попросил, только попросил о скромном одолжении, которое совсем не трудно оказать, а, Эндрю?
– Он из Специальной службы, бывший сотрудник Управления уголовных расследований Гонконга, так ведь?
Улыбка Талбота ни на миг не утратила своей сладости.
– Откуда мне знать? Но он, похоже, действительно хочет оказать вам услугу. Это с его стороны довольно любезно.
– Журнал разрешений на взлет действительно у него?
– Я ни про что такое и знать не могу ничего.
– Да и кто вообще этот полковник Фазир?
Талбот закурил сигарету:
– Просто друг. Человек, которого хорошо иметь своим другом.
– Это я вижу. Он организовал дозаправку и немедленное разрешение на взлет вне очереди, словно он сам Господь, черт меня подери, Бог!
– О, он не Бог, ни в коем случае. Близко, но не Бог. Бог – англичанин. – Талбот коротко хохотнул. – И к тому же женщина. Никакой мужской разум не сумеет так капитально поставить весь мир вверх тормашками. Полсловечка для умных, старина: я слышал, следуя рекомендации вашего коллеги по совету директоров Али Киа, они намереваются национализировать все иностранные авиационные компании, особенно вашу, если им удастся-таки составить нужную бумагу.
Гэваллан был шокирован:
– Кто это «они»?
– Это имеет какое-то значение?
После того как Талбот уехал, Гэваллан, кипя от возмущения, вернулся в управление «С-Г», где сегодня было довольно много сотрудников. Не как в былые дни нормальной работы, но уже ближе к ним: оператор радиостанций, оператор телекса, офис-менеджер, снабженцы, несколько секретарей; женщин сегодня не было, поскольку все отпросились для участия в марше протеста.
– Мак, давай-ка прогуляемся.
Мак-Ивер поднял голову от целой кипы отчетов.
– Конечно, – сказал он, увидев выражение лица Гэваллана.
Им пока еще не удалось побеседовать с глазу на глаз; в их офисе в аэропорту или где-то поблизости это было невозможно: стены тонкие, глаза и уши повсюду и широко открыты. Все время с момента прибытия Гэваллана, вот уже много часов, они занимались просмотром кассового журнала, действующих контрактов, контрактов приостановленных или аннулированных и текущим состоянием каждой из баз – все базы в осторожных выражениях докладывали о сокращении работ до минимума и росте проблем до максимума, – единственной хорошей новостью было полученное Мак-Ивером разрешение на вывоз трех 212-х, да и в этом не было полной уверенности. Пока.