Укутанные в снежные шубы деревья, белизна, хорошо. Даже какие-то песенки стали намурлыкиваться из тех, которыми услаждало наши уши Всесоюзное Радио и Центральное телевидение. Только вот из-за краткости зимнего дня, усугублённого высокими широтами, большая часть пути проходила в сумерках или даже в потёмках.
Как-то невольно возникало опасение, не нападут ли на нас волки, или люди лихие. Про лихих людей возница велел не беспокоиться – сказал, что здесь не озоруют. А про волков… так кто же их знает? Перегоны между постоялыми дворами длинные, человеческого жилья почти не встречается, а лесное зверьё зимами завсегда голодное. Ну и услышали мы вой неподалёку как раз когда от одного обжитого места изрядно отъехали, а до другого было ещё неблизко.
— Стой! — распорядилась Софи, высунувшись из дверцы. — Нужно развернуть сани, чтобы лошади оказались рядом друг с другом – так проще будет их защитить.
Возница, собравшийся было подхлестнуть упряжку, послушался. Сошёл на дорогу и взяв лошадей под уздцы, развернул наш экипаж. Отец и мама уже выбрались наружу, каждый держа в правой руке обнажённую шпагу, а в левой – револьвер. Консуэла и Мэри, как и зачем-то взятая "ко двору" Рисовальщица поступили аналогично, заняв позиции вокруг наших драгоценных упряжных. Лошадки стали беспокойны, отчего возницам приходилось их удерживать и прикрикивать. Малышку Кэти грозными обещаниями неминуемой расправы загнали в возок под защиту его стенок. А на дороге нарисовались вытянувшиеся в беге силуэты лесных хищников – где-то с десяток серых голодающих. Мчатся, не ведая страха, ведомые не вовремя разыгравшимся аппетитом.
Когда до ближнего оставалось метров пятьдесят, отчётливо тренькнула спущенная тетива – вожак сразу покатился кубарем. Но волков это не остановило, как и повторный выстрел из арбалета, сваливший того, кто вырвался вперёд. Третьего, а он уже добежал до нас, принял на шпагу отец, четвёртому раскроила череп мама. Остальные зверюги как-то притормозили, видя, что никто из намеченных к съедению жертв не бросился наутёк. Наоборот – их ждут и убивают. Стая заметно поредела. Снова тренькнула тетива – остановившийся в нерешительности волчара рухнул, где стоял. Потом ещё выстрел буквально через десяток секунд, и ещё один уже вслед убегающему зверю. Последний треньк уложил и последнего из волков – из прорезанной ножиком крыши поставленной на полозья кареты, как из люка танковой башни, по пояс торчала малышка Кэти с арбалетом в руках.
— Ты как всегда права, мамочка, — обратилась она к мамуле. — Отличную позицию подсказала.