— Ты, Софья, невинной овечкой мне тут не прикидывайся. Сейчас, когда у царя сразу пятеро сыновей, возрастом друг от друга считанными месяцами, а то и днями отличающихся, что прикажешь делать?
— Так уж что тут поделаешь? Остаётся только молиться об их здравии.
— А роды боярские, из которых фрейлины происходят! Они же требуют грех прикрыть женитьбой. Признать первенца своим наследником и представить в качестве будущего государя.
— Софья Алексеевна. Ты тех четырёх девиц, которых к тебе во фрейлины навязали, приглашала?
— Нет. Дума так приговорила.
— А ведомо ли той Думе, что должность фрейлины – служилая, и придворная?
— Ну да, придворная. Только двор-то у меня свой, а у Пети свой.
— Вот и дай понять, что твой двор не отдельный какой-то, а один с братом. Ваш. Романовых. И что служит единому государю, хотя и служит когда в Преображенском, когда в Коломенском, а когда и в Кремле. Поэтому фрейлины и сослужили честно службу, которую царь от них потребовал. Отчего претензий им к государю никаких предъявлять не следует – сами напросились. Ну, или родичи их думные напросили. Полагаю, они и впредь не откажут Петру Алексеичу, потому как, кроме как для этого самого, больше ни на что не годятся, — сказав это, я услышал, как в нашем сознании затрепыхалась возмущённая Софочка.
— Так, ладно, фрейлина Клейтон. Бояр я осажу. Брат наверняка одобрит. Ещё бы! Оказывается, при моём попустительстве Дума ему гарем собрала. Ты-то как? Тоже не откажешь государю?
— Не откажу, — криво усмехнулся я Софочкиными устами. — На картах погадать. И достанет ему.
— А что с мальцами делать? Ведь сразу пятеро!
— Пускай подрастают, — махнул я нашей с реципиенткой рукой. — Может какой и до зрелости дорастёт, да умником окажется. Четыре равноправных наследника – это же круто! Трёхкратный запас надёжности за счёт многократного резервирования. Знаешь, Софья Алексеевна, нынешнее состояние с детской смертностью меня просто угнетает. Боюсь, как бы это не от антисанитарии в церквях происходило. Купели там, причастия, целования крестов и рук при получении благословения. Пристрожить бы как-то попов, чтобы они тебе весь народ не перезаразили!
— Ты опять про маленьких невидимых зверьков! Поди прочь. Надоела уже!
* * *
Вернувшись на Кукуй мы увидели между наших крошечных барж причаленного к берегу Яузы "Пескаря". В доме нас поджидали Фёкла и Марфа. Те, с которыми Софи ходила в первую свою противозаконную ещё вылазку к Костроме. Нынче они вернулись с вновь налаженного перехода из верховий Оки – от реки Угры – на Днепр. Это старый путь, расположенный среди болот южнее Вязьмы. Брусья для рельсов и шпал тесали вручную люди, посланные по приказанию самодержицы. Они же и дорогу укладывали. Руководил работами кто-то из тамошних служилых людей, похоже, тот, в чьей вотчине находится земля. Девчата были посланы Софьей Алексеевной для пригляду – контролировали размеры и чтобы полотно выровняли тщательно. Ничего сложного – заработал уже перевоз.