Голубая бусина на медной ладони (Родионов) - страница 2

— Разве это имеет значение?

На миг Муджиб бросает руль и, поворачиваясь к нам, восклицает:

— Огромное!

— Тогда я сейчас вспомню, — говорит Иван Петрович. — Правая?

— Нет! — торжествует Муджиб. — Ладонь Фатымы диалектическая. Она только выглядит как правая, но в то же самое время это отпечаток левой руки.

Иван Петрович хмыкает, вынимает записную книжку и начинает чертить в ней прыгающие каракули. Под нами дрожит узкая лента дороги. За окнами желтые равнины, фиолетовые скалы. Из транзистора льется восточная мелодия, тягучая и нескончаемая, как пустыня и жара. Иван Петрович продолжает писать, тихонько подпевая знаменитой певице Фейруз. Муджиб искоса следит за ним и наконец не выдерживает молчания.

— Гляди, — шепчет мне Муджиб, — Иванпэтрович пишет левой рукой. Он левша и к тому же любитель музыки!

— Ну и что?

— А то, что у него, наверно, правосторонний тип личности!

Иван Петрович отрывается от записей:

— Какой такой тип?

Муджиб авторитетно поясняет:

— Вероятно, у тебя преобладает правое полушарие головного мозга. Оно ведает левой рукой и музыкальными способностями. А вся мировая культура, скажу вам, дорогие друзья, как хирург, основана на превосходстве не правого, а левого полушария, управляющего логикой, речью и правой рукой.

Закурив новую сигарету, Муджиб увлеченно продолжает:

— Дети путают правое и левое. Но общество с древнейших времен воспитывает у нас праворукость. «Правша» — хорошо, норма, а «левша» — подозрительное исключение…

Он ненадолго замолкает. И вдруг спрашивает Ивана Петровича:

— Ты ведь был в Париже как раз во время студенческих волнений? Что скажешь об этих бунтарях?

— Протест их, конечно, справедлив, — отвечает Иван Петрович, — но формы его нам трудно принять. Лозунги бессвязны, обращены к эмоциям. Крик, рев…

— Вот-вот! — оживляется Муджиб. — Когда у больного повреждено левое полушарие головного мозга, он теряет речь. Так и эти красавцы. Они считают себя левыми, а на деле служат правому полушарию, думают половиной головы!

Муджиб подмигивает нам. Затем говорит негромко и серьезно:

— Потому-то мне и дорога Ладонь Фатымы. Старый символ выражает мечту о согласии между разумом и чувством.

Мы съезжаем с шоссе и, не сбавляя скорости, устремляемся прямо в пустыню. Твердый каменистый грунт послушно ложится под колеса. Какое удовольствие сидеть сейчас за рулем! Кажется, что без всяких усилий можно домчаться до самого горизонта.

Неожиданно «лендровер» резко тормозит. Перед нами глубокое «вади», русло высохшего потока. Выходим из машины, оглядываемся. Куда же дальше?

— Давайте бросим жребий по-бедуински, — предлагает Муджиб. Он подбирает плоский камешек и плюет на него. — Мокрая сторона — «зима», налево; сухая — «лето», направо.