Иным довольно того, но не довольно тебе:
врагу не скрыться в степи и за высоким хребтом.
Ужели будешь всегда бегущих трусов разить,
ужели пылкость велит нестись за ними верхом?
Пускай спасаются прочь, про честь и стыд позабыв.
Позор — на них, а тебе — лишь слава в деле таком.
Неужто сладость побед ты ценишь только тогда,
когда встречается сталь — с волос тугим завитком?
О, справедливейший муж! Зачем пристрастен ко мне?
Ответчик в тяжбе моей, ты будь судьею притом.
Господь тебя укрепи, дабы сумел отличить
жирок обжор и отек, приобретенный битьем.
Ведь если путать начнем и свет равнять с темнотой,
какая польза живым от зренья в мире земном?
Еще припомнят меня, признают все при дворе,
что я любого честней в собранье этом честном.
Я — тот, чьи знанья и ум сияют даже слепцу
и чьих речений глагол находит отзвук в глухом.
Спокойно веки смежу, рассыпав редкости слов,
а их толкуют всю ночь и вслух твердят целиком.
Бывало, стольких невежд я тешил в их простоте,
но смех мой бил наповал и рвал кровавым клыком.
Не думай, если тебе раскрылась львиная пасть,
что улыбается лев перед беспечным глупцом.
Я столько душ погубил, летел на них — видит Бог —
в седле, надежном, как храм, на иноходце своем.
Мелькают ноги его попарно, будто их две,
моим рукам и ногам скакун послушен во всем.
Когда сходились войска, на нем я рвался вперед,
разил — и волны смертей сшибались насмерть потом.
Погони, кони и ночь меня узнали в степи,
я им пожаром знаком, ударом, свитком, пером.
Утесы я удивлял и груды черных камней,
кружа в безводных местах с матерым диким зверьем.
О, тот, с кем так тяжело расстаться будет навек!
Не впрок придется добро, что мы без вас обретем.
Бывало прежде у вас в обычай нас награждать
Увы, нет близости той, и вы забыли о сем.
Раз вам по вкусу навет, что наш завистник плетет, —
не станет рана болеть, удар покорно снесем.
Внемлите этой мольбе, ведь понимание — долг
для всех разумных мужей, но вам мольба нипочем.
………………………………………..
Когда уходишь от тех, кто не хотел удержать,
ушел не ты, а они родной покинули дом.
О, хуже прочих земель — край, где товарища нет,
и хуже прочих богатств — добро, что сами клянем.
И хуже прочих добыч — раздел, где стайка пичуг
и сокол чистых кровей имеют долю в одном.
Подонки портят стихи, а ты потворствуешь им!
Едва ль арабы они, и персы тут ни при чем.
Упрек тебе не в упрек — его любовь родила,
на нем не жемчуг горит — слова сияют огнем.