Голубая бусина на медной ладони (Родионов) - страница 81
Дома у Мухаммеда аль-Айдруса немало книг, и разговор, естественно, заходит о суфийской литературе.
— Мы называем наши встречи в мечети не зикр, а хадра («посещение»), — говорит аль-Айдрус. — Цель хадры, как считали наши предки, насытить дух и воспарить к небесам. Для этого священные слова поются на старые мелодии, пришедшие к нам из Египта и Северной Африки. Правда, сейчас, в конце рамадана, особого воспарения духа не бывает: люди устали, и хадры проходят не так живо, как в иное время. Да вы увидите сами…
— О Саад, — почтительно перебивает имама один из его домочадцев. — Скоро начнется хадра, пора возвращаться в мечеть.
Крайний Юг Арабского мира — Йемен, долина Хадрамаут.
Дома в Хадрамауте возводят из глиняных сырцовых плит.
Бедуины — это кочевники-скотоводы. Настоящие мужчины носят юбки.
Бедуины племени халика на стоянке. Младенец в люльке — тоже бедуин.
Из пальмового листа плетут что угодно: корзины, сита, подносы, широкополые шляпы.
Над головой у торговца — бурдюки. С барана снимают кожу «чулком», отмачивают, прошивают, дубят — и бурдюк готов; вода в нем всегда прохладна.
У каждой крестьянки в поле — своя «крыша».
Деревянный плуг можно встретить не только в музее.
На станке — основа для повседневного женского платья. А когда-то ткачи ткали и вот такие мужские юбки…
Праздничные женские платья.
Ромбы, звездочки и раковины-каури считаются у арабов надежными оберегами.
Потомственный ювелир Ба Хишван из города Хаджарейна гордится семейной продукцией.
На Юге Аравии с древних времен верили, что серебро приносит удачу, а звон бубенцов отгоняет злых духов.
Ромбовидный орнамент называется «солнышко».
Браслеты ручные и ножные, серьги. «Эти ножны для кинжалов сделал дед моего деда», — сказал мастер Ахмад Ба Хишван.
Фотографироваться вовсе не страшно!
Черты на песке, финиковые косточки, черепки — кому улыбнется судьба?
Поэты-импровизаторы состязаются сегодня, как тысячу лет назад.
Жест отталкивания и угрозы: пять пальцев поражают зрение, слух и речь.
— Почему вас называют Саад? — задаю я вопрос.
Имам улыбается:
— Меня прозвали так в честь Саада ас-Суэйни, средневекового таримского поэта, много писавшего о труде земледельца. Я собираю стихи, сложенные на разговорном языке о пальмах. Пальма для араба — член семьи. Мы говорим о ней «невеста», «бездетная», «счастливая мать», «вдова». Пальма, как человек, может влюбиться и страдать от неразделенной любви. Говорят, что пальма слеплена из той же глины, что Адам…
Когда мы подъезжаем к мечети, из-за стен ее слышится размеренное пение. В ночном воздухе отдаются удары тамбуринов: там-там-там, и-там, и-там…