— Живы, здоровы, не понимают, почему я так бешусь! — Папу с мамой моя старшая сестренка тоже за рубеж перетащила. Все-таки они у нас уже далеко не молоды, а там медицина куда лучше. Еще бы они не старались за компанию при каждом удобном случае утащить к врачам именно нас, заворачивая от сердечников и гастроэнтерологов к психологам-психиаторам…Видимо так и не смогли поверить в рассказанную им историю, ставшее основой благосостояния нашей семьи золото считали обычным кладом, а обрывок письма Наполеона — фальсификацией. К тому же онив жизни не сталкивались ни с чем сверхъестественнее цирковых фокусов и не замечали за собой или нашими родственниками ни малейших странностей, которые вообще-то полагалось бы иметь потомкам греческого бога, архидемона или кого-то подобного. — Ник, спаси их! Ник, не знаю почему меня не забрали, но ведь за тобой, наверное, тоже придут…
— Уже, — краем глаза я увидел, как отворяется ведущая в мой рабочий кабинет дверь, обязанная быть закрытой на три замка и засов. И машинально сказал в трубку первое, что пришло в голову. И только потом выронил разразившийся воплями сестры телефон и бросился к ближайшей стене, срывая с неё массивный автоматический дробовик, официально числящийся охотничьим ружьем. Видимо выпускали такие специально для отстрела бронированных уток, мутировавших обратно в динозавров. Причем оружие висело заряженным, пусть даже хранить его подобным образом было неправильно и слегка опасно.
— Эээ…Привет, — несколько нервно улыбнулась мне девушка в коротком фривольном платье и белой полураспахнутой блузке, очень похожая на одну из моих горничных. А может быть и в самом деле являющаяся таковой. Все-таки прислуга, которую я менял раз в пару лет, обходилась в плане временных и финансовых затрат намного дешевле обычных любовниц, даже с учетом подарков и ооочень высокой тарифной ставки, которую девушки тем не менее полностью отрабатывали. К тому же трехэтажный особняк, расположенный на границе одного из последних внутренних районов Москвы, не застроенного высотками и стоящий через дорогу от крупного и всегда полного вооруженных людей отделения полиции, было очень проблематично содержать в чистоте своими силами. Да и готовить я никогда не любил, хотя и умел. Вот только сегодня ни одна из девушек приходить была не должна! И я готов поклясться, что помню, как запирал дверь на засов! — Не мог бы ты опустить свою пушку, а то меня это ружье чего-то нервирует?
— Гдах! — Я нажал на курок, посылая дюжину крупных свинцовых шариков в сторону твари, принявшей обличье горничной. У девушек, которые периодически навещали мою холостяцкую берлогу и заодно наводили в доме порядок, было несколько обязательных правил поведения, нарушение которых грозило немедленным увольнением и крупным штрафом. Не входить в мой рабочий кабинет или спальню. Не пугаться боевого оружия и уметь хотя бы на любительском уровне обращаться с развешанным по дому тут и там арсеналом. При виде своего нанимателя с чем-нибудь опасным в руках немедленно начинать раздеваться и молча становиться на колени…Да, из-за последнего правила они считали меня чокнутым извращенцем, но я принимал к себе на работу лишь тех, кого подобное заводило. Или, по крайней мере, они старательно симулировали свое возбуждение, не допуская особой фальши.