А приглашение от новгородцев значило то, что младшая ветвь Ярославичей и её прародитель Даниил Московский встали в глазах всей восточной Руси вровень со старшими княжескими домами. Теперь было важно не споткнуться, не упасть. Но даже в самых смелых мечтаниях Даниил Александрович и представить не мог, что его старший сын Юрий добьётся всеми правдами, а больше — неправдами, Великого владимирского княжения.
К вечеру распогодилось. Как бы внимая природе, убыли и страсти в городе. Народное собрание без особых возражений и криков выслушало приговор «лучших людей». Посаднику даже не слишком пришлось напрягать голос:
— Идут на свеев княжья дружина и архиерейский полк. Если кто их новгородских людей без разбора звания сам запишется по своей охоте в войско, то отказа не чиним. В неделю каждому ратнику выплачено будет по четверти серебряной гривны, а уж кто чем разживётся от супостатов — то его, без изьятия.
Выступление назначили на следующий полдень. Наместник, князь Афанасий, на которого легли все хлопоты по подготовке похода, расталкивая грудью своего мухортого жеребца разбредающихся с площади новгородцев, подъехал к брату:
— Сбор я указал на первой версте чудовской дороги. Поеду дружину готовить.
— Добро… Я попозже вернусь: владыка Давыд просил к нему на подворье заглянуть, поговорить о чём-то хочет.
Афанасий засмеялся:
— Голову на заклад даю, учить будет, как шведов воевать! У этого новгородского пастыря икона и лопата из одного дерева, не родился бы попом, быть бы ему воеводой.
Пастырь, говорил, однако, о другом. Именно о том, что занимало князя Юрия неизмеримо больше, чем вся дурацкая возня со шведами.
Краем сознания Юрий понимал, что для новгородцев участившиеся набеги шведских дружин на малообжитое и, можно сказать, ничейное, балтийское побережье, стали тревожным знаком, предвестником настоящей войны за невское устье. И в другое время Юрий Данилович готов был бы всемерно помочь купчишкам отстоять тамошние болота, но не теперь, когда на кону стояла цель всей жизни — Великое княжение владимирское, власть над всей русской землей. Царь Узбек вручил её Юрию, года не прошло. Это ещё не власть, это слабый росток будущего могучего дерева, его надо беречь и лелеять. И первый кто угрожает этой власти — бывший Великий владимирский князь Михаил Тверской.
Пока он жив…
Новгородский владыка принимал высокого гостя в крохотной келье, служившей опочивальней, поздний приход князя застал его готовившимся ко сну. Впрочем, причина такой будничности могла быть и другой: аршинные каменные стены кельи и толстенная дверь без единой щели надежно хоронили от чужих ушей любое слово сказанное тут. А по ту сторону дверей стоял на страже монах такого роста, что даже высокий Юрий Данилович едва достигал головой его плеча.