Ордынский узел (Кузнецов) - страница 6

— Иди, говорун, тебя ждут.

Первой в любой тюрьме вас встречает караулка. Московская темница не была исключением. В полутёмной комнатушке с низким потолком сидели несколько вооруженных детин, и один из них, приняв меня с рук на руки, повёл за собой совершенно тёмным коридором. Только в самом его конце мелькал слабый свет. Это было дальнее помещение тюрьмы и, вступив туда, я не сразу смог разобраться в обстановке, покуда глаза не привыкли к темноте. Комнату скупо освещала пара свечей, стоявших на длинном столе, за которым, как угадывалось, разместились несколько человек.

Я остановился посреди комнаты.

— Кто таков?

Голос, казалось, падал с потолка. Такими голосами говорят только очень большие начальники.

— Мечник Алексашка, Степанов сын. Из Михайловской слободы…

— А-а-а, тебя-то нам и надо, мечник. Но покуда отойди, стой в сторонке и внимай!

Я вышагнул из освещённого круга. Тотчас на мое место два сопящих мордоворота втащили и бросили как куль на земляной пол какого-то человека. Судя по платью, невольный посетитель был не из простых. Дорогой, крытый шёлком кафтан, потерявший, впрочем, большую часть пуговиц, свидетельствовал о знатности и богатстве хозяина.

— Подымите его, — снова прогудел голос.

В этот раз, обвыкшись, я разглядел и его обладателя. Сомнений не было — за столом сидел сам нынешний московский князь Иван Данилович по прозвищу Калита.

Сказать, что мы коротко знакомы, было бы сильным преувеличением, но я неплохо знал князя в лицо. Он довольно часто наведывался в наше, точнее, свое село. А однажды дядьке Никифору пришлось даже перековывать захромавшего княжеского жеребца. Я, отрок, помогал дядьке, а молодой княжич с таким лицом, словно объелся калины, прохаживался вдоль станка, недовольный задержкой. Когда дело было сделано, и княжья орава уехала восвояси, дядька, сжимая в пудовом кулаке полученную за работу монетку-резану, вздохнул и сказал:

— Вот, Сашка, твой будущий князь. Вы с ним покуда только отроки, несмышлёныши, но рано или поздно он станет князем великим, а ты так с посконным рылом и будешь лошадей ему ковать. Терпи, племяш. Может, коли выучишься, будешь князю и на что другое гож, кроме как под хвостом у него… то есть, у его лошади, крутиться!

Накаркал дядька. Вот я и сгодился. Правда, не разберу пока — для какой такой надобности? Человек в кафтане с помощью мастеров заплечных дел поднялся с пола и стоял теперь на коленях, склонив голову.

— Повтори всё, что ты рассказал нам вчера, — приказал князь Иван, и узник, сделав видимое усилие, выпрямился.

— Князь, — голос стоявшего на коленях звучал глухо и отрешённо, — я сказал правду. Я был при княгине во время её пленения. Мы почти ушли от них, но лошади были сморённые… Я дрался, князь… Я зарубил двоих, прежде чем они свалили меня. Нас только дюжина. А их впятеро больше… Вот…