— Между прочим, это мой подсвечник! Да меня чуть не убили, когда я его доставала! Пусти, кому говорят!
Ирма развернулась и выплюнула в ответ:
— Если ты, мелкая сучка, рот не закроешь, я сама тебя добью, чтоб не мучилась! Ты забыла, где мы? Так оглянись и заткнись!
На девчонку эти слова не подействовали.
— Ирма! — Кора встала как вкопанная и резко дернула Ирму за руку. — Стой, я сказала!
Ирма глубоко вздохнула в попытке успокоиться. Она задержала взгляд на свертке, который Кора сжимала в руках.
— Не хочешь, не ходи! — подавальщица выпустила руку девочки и намертво вцепилась в подсвечник. Вырвав его из слабых рук Коры, она ехидно сообщила: — Только это я заберу с собой.
Девчушка вконец обезумела. Лягнув Ирму, она потянула ценную добычу на себя. Ирма только рассмеялась, глядя как та, рыча, тщетно пучит глаза. Маленькая, тощая тринадцатилетняя Кора и рослая, всегда сытая Ирма, не знающая проблем с едой вот уже который год. Клиенты не только пригревали безотказную подавальщицу, но и заботливо подкармливали из своей тарелки. Мощное телосложение и хорошее питание сделали из девушки достойного борца за место в этом мире. Бывало, она лично, без помощи вышибал, выталкивала хлипких пьянчужек в ближайшие канавы.
После очередного рывка девчонка грохнулась задом на мостовую. Ирма же победно хмыкнула, прижала к себе отвоеванную ценность и поспешила прочь.
Мелюзга не сдалась: вскочила и засеменила следом. Вскоре Ирма поняла, что девочка решила сменить тактику.
— Ирмочка, милая, — Кора начала хныкать и цепляться за юбку девушки, — они меня изнасиловали, хотели увезти и выкинуть за городом. Я притворилась мертвой, а пока они выходили в другую комнату, еле убежала. И подсвечник этот я прихватила специально! Пусть будет хоть какой-то оплатой…
Слова отдались в сердце Ирмы чем-то понятным и близким. Она остановилась. Подсознательно она всегда завидовала природной красоте Коры и понимала, что год-другой — и у нее появится серьезная конкурентка. Может, потому всячески гнобила девочку и гнала из трактира? Хотя иногда, чаще по пьяному делу, в Ирме просыпалось сочувствие, и тогда подавальщица, утирая слезы, жаловалась на поганую жизнь: на то, какие мужики неблагодарные скоты, и что им лишь бы присунуть, а как дело доходит до оплаты, сразу лезут драться, и хоть и попадаются, конечно, исключения, но крайне редко.
Кора продолжала что-то говорить, и Ирма прислушалась:
— Ирма, у моей мамы болотная лихорадка! Если не заплатить лекарю, она умрет! Они уже убили Луку! И скоро, — девочка всхлипнула, — и до нас с мамой доберутся. Пожалуйста… Мне нужны эти деньги…