Еще в 1992 году Ельцин говорил, что у нас будет 37 ударных отраслей◦— знаний, экономических напряжений. Потом осталось 17, потом 7, потом 5, потом они вообще исчезли и в настоящий момент отсутствуют. И вот в этой ситуации нам еще остается закрыться?! Тогда мы вылезем через 50 лет, заросшие мхом, и полностью потеряем всяческое зрение в мире. Мне представляется, что для того, чтобы закрыть национальные границы тем или иным способом, мы должны понять, для чего мы это делаем. И должны делать для того, чтобы вырастить собственных чемпионов современного глобального развития. Вот пример: 1993 год, совсем недавно потеряв четверть своего рынка, Финляндия создает «Нокиа». Если в России есть подобное, тогда необходима полная закрытость, чтобы только свою «Нокиа» покупали. Иначе ничего не получится в дальнейшем в мировом развитии. А без этого все остальные аргументы построены на песке.
Хазин: Единственной моделью в истории, которая была основана на принципиальной открытости, была модель британская. Все остальные модели, включая американскую, были построены на изоляционизме. И я думаю, когда мы говорим об автаркии, применять все-таки бирмано-албанский вариант не очень корректно. Если мы будем закрывать тот процесс, который имеем на сегодняшний момент в экономике, ту качественную деградацию, то, безусловно, ускорим эту деградацию в колоссальной степени. Это понятно. Речь идет именно о том, что нужна автаркия при условии резкого изменения в содержании экономической политики. Тем более, что Россия, в принципе, до последнего времени имела в том или ином виде технологии базовые, передовые. Это особенность постсоветская. Мы не можем производить конкурентоспособных тостеров, но имеем технологии, которые позволяют заниматься космосом. У нас не было конкуренции потребительского рынка. В этом смысле, кстати, пример Третьего рейха, на мой взгляд, абсолютно корректен.
Уткин: Два слова. История Британии мне известна. Вы знаете, в 1800-е годы Манчестер начал ощущать, что не лучший в мире «Харрис» делается в Англии, а лучше и дешевле делают немцы. Первое, что последовало,◦— колоссальная кампания дискредитации. Это чистая психология. А потом наступает 1900 год и Джозеф Чемберлен вводит самые настоящие автаркические законы, которые перекрывают американцам и особенно немцам дорогу на британский рынок. Так оно и было. Но хочу сказать, что англичане постоянно следили за степенью своего отставания от США и от Германии. Потому-то они и вступили в Первую мировую войну. Поскольку увидели, что иного способа сокрушить германское могущество нет. Но я ещё раз хочу сказать: может, некорректно говорить об Албании, но можно представить себе Германию и Францию, представить себе 1900 год. Джозеф Чемберлен произвёл революцию: впервые Британия заявила о том, что она закрывается. Она прикрывала свою национальную индустрию. Это исторический факт.