В частном же порядке Гитлер отдал приказ пристрелить «камарада Рудольфа», если тот вернется. Перебежчика лишили всех чинов и постов, а на его место назначили Мартина Бормана — как оказалось впоследствии, фигуру не менее загадочную и непредсказуемую. Что же касается Гесса, то, как показало время, его тайны после загадочного перелета только начинались…
В 1987 году в западноберлинской тюрьме Шпандау, где отбывали наказание фашистские преступники, скончался единственный узник под № 7 — 93-летний Рудольф Гесс, отбывавший пожизненное заключение.
Его висящее в петле тело обнаружили во внутреннем дворике тюрьмы. Дознание по факту ЧП было скорым. Официальной версией произошедшего стало самоубийство: ввиду преклонного возраста заключенного, его расшатанных многолетней отсидкой нервов и прочих многочисленных болячек.
Мировая общественность поверила эскулапам. Но сын Гесса Вольф Рюдигер, директор Мюнхенского института судебной медицины доктор Шпан и адвокат Зайдль настаивали на том, что смерть бывшего нациста № 2 была насильственной.
Но кому надо было убрать дряхлого старца спустя 42 года после Второй мировой? С точки зрения банальной логики — Великобритании. Ведь незадолго до инцидента кое-кто начал поговаривать об амнистии для немощного старика. Но на воле человек из ближайшего окружения Гитлера мог стать ходячим компроматом. Обретя свободу, Гесс мог поведать о подноготной своего загадочного перелета в Шотландию — о том, с кем он вел переговоры насчет перемирия Германии с Великобританией и чем на самом деле они завершились. Последнее обстоятельство могло существенно подорвать репутацию британской короны.
Однако вскоре на повестке дня нарисовался еще один, на первый взгляд абсолютно нелепый вопрос: когда убили настоящего Рудольфа Гесса? Хотя при ближайшем рассмотрении никакой нелепицы в нем и близко нет.
По иронии судьбы, первым задал его хирург английского военного госпиталя в Западном Берлине Хью Томас. Причем задолго до кончины узника № 7. 23 сентября 1973 года по долгу службы Хью осматривал знаменитого «пожизненника». С чисто английской педантичностью. И был немало удивлен, когда не обнаружил на груди Гесса и намека на пулевое ранение в грудь, которое пациент получил в период Первой мировой войны.
Первое, что предположил доктор Томас, — миф о ранении Гесса создан гитлеровской пропагандой для пиара «наци № 2». Но со временем в руки дотошного эскулапа попал уникальный архивный документ — фотокопия медицинских документов Гесса, в которых черным по белому было отмечено, что 8 августа 1917 года взводный Гесс был тяжело ранен в левое легкое, после чего три месяца провалялся в госпиталях. «Позвольте, но при таких телесных повреждениях остаются рубцы на всю жизнь!» — пришел в недоумение Томас. И обратился за разъяснениями к жене Гесса Ильзе, которая, находясь в здравом уме и ясной памяти, собственноручно отписала врачу, что «на теле Рудольфа остались следы от фронтового ранения». Настолько тяжелого, что превосходный спортсмен Гесс без одышки не мог одолеть даже стометровку.