— Ну, это сделает старик Юзаля.
— Тот, что пришел с Бжезинским? А что он тут, собственно, делает?
— Работает. Ты должна его знать, он же шеф комитета партийного контроля в воеводстве.
— А я думала, это кто-то из министерства… И ты только теперь мне об этом говоришь, скотина ты этакая… Ах, чертов старик, ведь не пришел ко мне. А я посылала им копию письма.
— Да тебя же нет, — пошутил Валицкий. — Ты же в отпуске. Впрочем, в некотором смысле меня к тебе послал он… Мы действуем сообща, хоть это и «случайный брак»… Но он мировой мужик, честное слово, хотел бы я иметь когда-нибудь такого шефа.
— И что он обо всем этом говорит?
— Ничего, молчит. Он умеет слушать и смотреть. Я никогда не думал, что это так важно: уметь слушать. Он курит одну сигарету за другой и молчит. Думает, размышляет, и надо полагать, не только о вашем занюханном уезде, Горчине и том болотце, в котором вы все так усердно барахтаетесь. Он вообще думает, обо всем мире, который ведь тоже устроен не наилучшим образом. Кажется, это такой философ-самоучка, который в историю, конечно, не войдет, но что-то в нашей жизни понимает. Во всяком случае, у него есть огромное желание понять, а это тоже кое-чего стоит. Вот завтра он пойдет к Горчину, за его душенькой, протянет к нему руку и сорвет с него это домино.
— Какое еще домино?
— Ах, это так… метафора для моего собственного употребления.
— Ты всегда так выпендриваешься?
— Всегда. Ведь это моя профессия, мне за это платят…
Он не успел до конца изложить свои воззрения, потому что снова начал играть оркестр, и от соседнего столика подошел молодой человек, который пригласил Венцковскую танцевать. Она согласилась сразу же, без всякого жеманства, довольная успехом, которым пользовалась в этом зале.
Валицкий со скучающим видом разглядывал танцующих. В какой-то момент он встретился взглядом с Буковской, которая непринужденно смеялась над чем-то, но под его взглядом ее улыбка соскользнула с губ, как спугнутый мотылек. Он ткнул только что закуренную сигарету в пепельницу и направился к ее столику. Некоторое время она и ее спутник удивленно рассматривали его. Наконец мужчина, сопровождавший Катажину, поморщившись, кивнул в знак согласия. Валицкий и Катажина смешались с толпой танцующих.
— Извините меня, — сказал он не тратя времени, потому что оркестр играл уже вторую мелодию. — Но я безрезультатно ожидал вашего звонка.
— В последнее время у меня столько дел…
— Да уж я вижу, — съехидничал он.
— Ничего вы не видите и даже острить разучились. — Она все-таки оправдывалась. — Ко мне приехал знакомый из Н., должна же я как-то развлекать его.