Так что мне-то он друг, мне его только хвалить да хвалить. Я уж здесь на своем посту много секретарей перевидал, но такого честного и справедливого надо мной еще не было. А главное — он ко всем людям так подходит. Придет, потолкует, носа не задирает, — мол, вот я какой большой человек, хозяин в уезде. Наоборот, выйдет с тобой в поле, каждому, кого встретит, что-то скажет, каждого выслушает, хоть умного, хоть глупого. Вот это и ценно, что он больше слушает, а с вопросами и объяснениями не торопится, не то что другие: мол, так должно быть, и делай без разговоров! У него и на разговоры время есть. Что-что, а уж говорить он горазд, как редко кто. Как он доклады-то делает — шпарит как по-писаному, а сам хорошо, если несколько раз на бумажку глазом зыркнет, проверить, не забыл ли чего важного. Не заикается, как другие, не читает по бумажке, а говорит так, что люди прямо каждое слово глотают. Он ведь бывал у нас на собраниях, мы для него устраивали вечера вопросов и ответов. И всегда был полный зал, достаточно было пустить слух, что Горчин приедет. Сами знаете, как люди ходят на собрания, надоели они им до смерти, а к нему шли, потому что он всю правду в глаза говорил и на каждый вопрос, даже самый хитрый, всегда умел ответить. Вот, к примеру, напали тут на него однажды насчет мелиорации, почему, мол, в других местах ее производят, а у нас нет. А он заглянул в свои бумажки и тут же отвечает: «Вы чего мне тут о мелиорации гудите, когда у вас еще артели по водным работам нет? Как вам не стыдно? Вот будет у вас артель и развернете общественные работы, сами поможете государству — дадите рабочим квартиры, людей на осушку подбросите, тогда через два года и предприятие сюда, на вашу территорию, придет». И действительно, нынешней весной пришли, он слово сдержал. Мы, мужики, таких людей признаем и уважаем. Правда, я слыхал, что с городскими, с теми, что на больших постах, он ведет себя круто и у многих из-за него карьера поломалась. Но скажите, товарищ председатель, разве может быть иначе? Кто получает большие деньги, тот много должен и давать, по моему крестьянскому разумению. И хоть жалко иной раз человека, вроде бы ты знал его с хорошей стороны, но если присмотреться поближе да подумать, то и выходит, что прав-то все-таки секретарь Горчин.
— Честное слово, я не понимаю такого вопроса, товарищ. Конечно, я знаю из устава, что существует партийный контроль… Нет, почему же, поговорить можно, тут никаких тайн нет. И вам, и любому другому я скажу то же, что говорю всегда… Просто мне неловко говорить о Горчине, потому что критиковать его у меня нет поводов, а петь ему дифирамбы я тоже не собираюсь. Но если вы считаете, что это необходимо, что ж, пожалуйста.