— Твой Отец, наверное, здесь, — сказали они. И долго втолковывали мне еще что-то, но словами, смысла которых я не мог понять. Я кивал головой и чувствовал, что под ложечкой у меня сосет от страха. Мне хотелось, чтобы они поскорее ушли. Мое желание тотчас же исполнилось: где-то поблизости пронзительно засвистел свисток, и рядом по дорожке с визгом, хохотом и громкой бранью промчались какие-то женщины. Моих товарищей словно ветром сдуло. Я все ходил вокруг этого угрюмого здания, задирал голову, заглядывая в окна, но в окнах было темно. Откуда-то сверху донеслась песня и оборвалась на полуслове. Набравшись смелости, я подошел к другому крылу здания и очутился возле ворот. Но когда часовой спросил: «Чего тебе?» — я испугался и быстро отошел. Потом я долго еще стоял на углу, все строения были окружены каменной стеной с колючей проволокой наверху, повсюду тихо, безлюдно, ни одно окно не светилось. Никто не выходил оттуда, никто не входил.
И тогда я подумал, что Город — это не наше Местечко и что я опрометчиво поступил, один, без всякой помощи, взявшись за розыски Отца. Я снова долго бродил по двору, потом вышел на широкую улицу, заполненную людьми, машинами, трамваями. В этой всеобщей сутолоке мой взгляд выискивал кого-нибудь, кто бы не очень спешил, кто поглядел бы на меня с добрым вниманием. Раза два я решился сам подойти к прохожим, но это мне ничего не дало. Седой, прихрамывающий мужчина, приговаривая, что побираться стыдно, хотел было сунуть мне какое-то подаяние, а нарядная полная дама посоветовала пойти в ночлежку. Наступила ночь, на опустевших улицах только кое-где светились одинокие фонари. Усталый и голодный, я брел по Городу, не разбирая дороги. Хотелось пить. Я оглядывался по сторонам, ища, нет ли где колодца, ручейка или пруда, но Город был большой каменной пустыней. Наконец я оказался на широкой улице совсем один. От усталости едва передвигал ноги. Тут по улице проехала красная, похожая на цилиндр машина, по обоим бокам из нее двумя сильными струями лилась вода. Струи эти напоминали крылья или усы странного ночного чудовища. Когда машина проехала, я остановился. Поверхность мостовой светилась черным блеском. Вода, растекаясь, образовывала у тротуара маленькие пенистые, колыхавшиеся заливчики. Я сошел с тротуара, наклонился. Прямо передо мной шипела и пенилась вода. Пахло смолой. Я опустил в лужицу ладони, обмыл лицо, смочил губы. Хотел даже зачерпнуть немного воды, чтобы напиться. Но тут вдруг услышал чей-то стремительный топот, по улице опять пробегали девушки, может быть, те же самые, которых я только что встретил в саду. Одну из них я узнал по красной с белыми крапинками сумочке. Она вдруг нагнулась, взяла меня за руку и сказала: