— Извозчик! — закричал Шерлок Хольмс, упорствуя в желании словить коварного похитителя бриллиантов. — Не видал ли ты, братец мой, зеленого чемодана, сейчас только вышел?
— Как же, ваше сиятельство, вон он на серой лошади в конце площади!
(Ярмарочная площадь тонула в глубоком мраке и, если извозчик увидел серую лошадь в конце площади, то только потому, что у него были сверхъестественные глаза.)
— Поезжай за ним!
Поехали.
И непременно бы нагнали коварного похитителя сокровищ, положив тем конец удачно начатому роману, но судьба или, вернее — автор решил иначе.
Извозчичья пролетка наскочила на тумбу, седок полетел в канаву, похититель на серой лошади скрылся и, таким образом, продолжение романа было обеспечено…
Глава 5
Пензенские тайны, или В сумраке ночи
С минуты крушения пролетки, собственно говоря, и начинаются настоящие похождения по Пензе знаменитого сыщика.
Нужно было во что бы то ни стало отыскать исчезнувшую серую лошадь.
Для поимки ее, Шерлок отправился к гостинице «Россия», торгующей, как известно, до 3 часов ночи.
Наняв извозчика, Ш. Х. отправился в гостиницу «Континенталь».
Но так как и там обладателя зеленого чемодана не оказалось, то пришлось снова обратиться за сведениями к извозчикам, которые весьма обстоятельно пояснили ему, что серая лошадь проследовала вверх к собору.
— Поезжай за ней!
Тронулись.
Улицы г. Пензы были пустынны, а пензяки спали сном полной безмятежности, что, впрочем, случается с ними не только ночью, но также утром, днем и вечером; два городовых, находясь при исполнении служебных обязанностей, ругали какую-то женщину «шлюхой».
Хольмс хотел было вступиться. Но, вовремя вспомнив судьбу депутата 3 Думы Годнева[48], вмешавшегося «не в свое дело», благоразумно остановился.
«Это ведь не Англия!» — сказал он сам себе.
«Верно!» — подтвердил здравый смысл.
Когда под взглядом Шерлока стал вырисовываться собор, совершенно неожиданно попался обладатель серой лошади.
— Стой! — закричал знаменитый сыщик. — Я агент сыскной полиции. Куда ты дел седока? Вези меня туда же!
Извозчик, пред мысленным зраком которого не замедлила вырисоваться обольстительная фигура «Кузькиной матери», — задрожал.
— Ей-Богу, не виноват! И место покажу, где ссадил седока.
— Вези!
Приехали, но вор, конечно, уже успел улизнуть.