— А теперь положи руку с букетом ему на грудь.
Тяжело дыша, с бухающим сердцем, Ева выполнила указание Франчески, стараясь прикасаться к Даниелю как можно легче.
— Даниель, возьми ее за руку — так, чтобы вы держали цветы вместе.
Его теплая ладонь накрыла ее пальцы, сжимавшие букет, и так крепко прижала к груди, что она ощутила, как бьется его сердце. Она вдохнула легкий волнующий аромат его парфюма. Рука Даниеля, обвивавшая ее талию, скользнула чуть ниже, и его пальцы нежно прошлись по ее ягодицам.
Подняв голову, Ева взглянула прямо в зеленовато‑карие глаза Даниеля, которые неотрывно смотрели на нее. В них читалась страсть, свидетельствовавшая о том, что его обещание соблазнить ее — далеко не просто слова. От этого взгляда по ее телу прошла легкая дрожь, и она, не удержавшись, взглянула на его губы… Такие мужественные и чувственные…
— Великолепно!
Одобрительный возглас Франчески привел Еву в чувство. Она отстранилась от Даниеля и отступила на шаг.
— Готово?
— Да. Хотите посмотреть?
— А можно мы посмотрим потом? Я замерзаю.
Но нет, она отнюдь не замерзала. Короткое объятие Даниеля буквально воспламенило ее так, что впору было улечься на заснеженную землю, чтобы остыть.
Даниель допил вино и скривился. Что ж, дело сделано. Теперь он женат.
Они вернулись в замок на небольшой праздничный ужин. И тут Даниель почувствовал, что словно проснулся. Он сделал то, чего поклялся не делать никогда. И это было первое семейное торжество без Пиеты. Он тосковал по брату. Ему не хватало его, и он знал, что те же чувства испытывают его мать и сестра. Две эти женщины улыбались и смеялись, радуясь тому, что он женился, но в глазах их была печаль.
И вот настало время расставаться. Мать и тетя отправлялись на их виллу в Пизе, сестра и Филипп улетали в Рим, где ждал их новый дом. Когда они прощались, мать взяла его лицо в ладони и сказала:
— Благодарю тебя за то, что ты сделал это, Даниель. Знаю, брак — совсем не то, чего ты хотел, но, думаю, с Евой ты обретешь счастье.
Даниель чуть было не рассмеялся. С каких это пор его мать волнуется о его счастье? Даже профессиональный успех, которого он добился, не занимал ее так, как его отказ жениться и остепениться. Он всегда жил своим умом и все делал по‑своему, так что каждый раз, когда родители советовали ему «брать пример с брата», он лишь больше своевольничал, доводя отца до бешенства своими выходками.
Всю свою жизнь он только и слышал: «Бери пример с Пиеты. Делай правильный выбор. Будь благоразумным. Подумай о семье. Будь как Пиета».
А он никогда не хотел быть таким, как Пиета. Он всегда хотел быть самим собой, однако таким для своей семьи он был недостаточно хорош.