— Послушай, Юрджи… Альбрехт? — сказала она. — Фогельзанг… Это не дочь директора газового завода?
Юрген сказал тогда:
— Да, да.
А мать:
— Вот как? Именитые люди там живут. Бабушка твоя там в горничных служила у коммерции советника Менке, а он…
Юрген уже не раз слышал про этого коммерции советника, особенно о его привычке заходить на кухню и выпивать там пиво «прямо из горлышка» и еще рассказывать прислуге всякие чудеса про Лондон, где он, оказывается, научился двойной бухгалтерии.
Юрген тогда еще поскорей добавил:
— Да, да, там теперь Онушкаты живут. И знаешь, Вильфрид Онушкат у нас в классе показывал: носом втянет нитку и изо рта вытаскивает. Наоборот, правда, не может.
— Что-что? Фу, гадость какая! Не смей у меня обезьянничать! — сказала тогда мать и передернулась. Потом добавила: — Что ж, теперь ведь все по-другому. Теперь наш Рудольф тоже мог бы так жить, умей он себя поставить. Врачей ведь не хватает. Я ему это прямо в глаза скажу: дипломированный врач имеет право там жить!
Но еще больше его удивило замечание матери, что на улице Фогельзанг именитые люди живут. Сама ж сказала, что все теперь по-другому. Но он ведь не понял — это мать говорила о чуде. Правда, о чуде, которое так и не произошло, но вполне могло произойти, а именно о том, что ее сын Рудольф мог бы жить на улице, на которой ее мать — его бабушка служила когда-то в прислугах! И насчет «именитый» он не понял. Какого дьявола! Самый именитый из всех, кого он знал, был же он сам — Юрген Рогге! Но с матерью он тогда спорить не стал, а только радовался, что она ничего не сказала о его дружбе с Сусанной Альбрехт и даже увеличила выдачу карманных денег с двенадцати до пятнадцати марок в месяц.
Так думал Юрген, проходя мимо дома № 28 по улице Фогельзанг. Можно ведь еще и повернуть, пока не поздно. Но он не повернул, и ноги его на сей раз сработали быстрее, чем голова: когда он открыл калитку дома № 4, он совсем забыл, как надо вести себя. Навстречу вышла мать Сусанны — в руках ведро и швабра. Красивая женщина, лет на десять или пятнадцать моложе его матери. И всегда-то он смущался при встрече с ней, а сейчас и подавно.
— Здравствуй, Юрген, — поздоровалась она. — Что это ты редко так заходишь? Мне даже кажется, что ты подрос с последнего раза. Иди посиди на веранде. Я сейчас, только воду вылью.
На веранде стояла угловая скамейка с поролоновыми подушками шотландского рисунка. Юрген присел на краешек, прислушиваясь к тому, что делалось в доме. Странно, но он так ничего и не услышал — а у Сусанны было две сестры, обе моложе ее и… проигрыватель!