— Жарко сегодня! — войдя, проговорила мать Сусанны. Включив маленький вентилятор, она спросила: — На этот раз вы, что ж, всерьез?
— Что всерьез?
Мать Сусанны ласково улыбнулась и добавила:
— А ты как думаешь? Вы ж поцапались. И знаешь, что Сусанна сказала?
Это он очень хотел бы узнать. Но пока не знал. Впрочем, кое-что он ведь знал. «Дурак» сказала она ему и «возможно, мы не подходим друг другу». Д-да! «Возможно»! «Возможно, не подходим друг другу». Да, это он все знал. Это было не очень много, и ничего хорошего в этом не было. Ощутив необыкновенный прилив любознательности, он сказал:
— Нет, не знаю.
— «Этот Юрген Рогге, — сказала о тебе Сусанна, — со всеми его пятерками духовно абсолютно отсталый тип. Какой-то высохший арифмометр».
Опять не очень ясно. И означало тоже что-то вроде дурака, только немного вежливее.
— Сумасшедшая. Ей-богу, сумасшедшая! — рассмеялась фрау Альбрехт. — Потом, представляешь, подхватила гитару и давай напевать: «В тот день, в тот день, когда скончался Джонни Крамер, колокола звонили до утра…» Сдохнуть можно было! Она же петь совсем не умеет! А воображает, что умеет. Может, вы все-таки поладите?
Юрген смотрел на дверь в коридор и думал о том, что слово «ладить» стоит на одном из первых мест среди слов, которые он ненавидел. «Дайте друг другу руку и ступайте играть. Надо ладить друг с другом». — Когда он слышал такое, ему делалось так же противно, как если бы его заставили опустить руку в теплую манную кашу. Но он все смотрел на дверь и думал: «Все на месте. Все как надо! Достается нам, остолопам, в жизни! Поладить нам еще велят».
— Сразу как начались каникулы, — заговорила фрау Альбрехт, — позавчера это было, Сусанна вместе с Ингой Кёнтоп уехала на море, в Рёригк. У Инги там тетка живет. Она какой-то курятник еще не сдала. И ты мог бы пораньше заглянуть, арифмометр ты эдакий!
— Вон оно что! — только и сказал Юрген, почувствовав одновременно облегчение и разочарование: столкнувшись в его голове, они породили какой-то туман. — Вон оно что, — еще раз сказал Юрген. — Да это и не важно. Я только… я думал: загляну на минутку… Да и пора мне уже.
— Да что ты! — удивилась фрау Альбрехт. — Куда это ты торопишься?
— Мне на кладбище надо, на Карницкое.
— На Карницкое кладбище? — удивилась фрау Альбрехт.
— Да, да. Говорят, там папоротник растет под стеной ризницы. Только там и растет. И нигде больше во всем нашем районе. Пойду запишу все и зарисую.
— Да что ты! — сказала фрау Альбрехт, приветливо и как бы ободряюще улыбнувшись ему.
Вдоль неровной опушки высокого соснового леса в село Карниц вела разъезженная песчаная дорога. Тень от деревьев прикрывала половину проселка. Но Юрген Рогге, наш путешественник и исследователь, шагал по середине, по самому солнцепеку, сочиняя про себя свой первый научный отчет: «Как мне удалось найти и описать карницкий папоротник».