Путешествие из Нойкукова в Новосибирск (Кант) - страница 36
— А это что за зверь?
— Козел, — ответил Доргело.
Брюзехабер на это возьми да скажи:
— Это я и сам вижу. А колеса-то ему зачем?
И что бы потом по этому поводу ни говорили, на мопеде в Нойкукове нельзя было показаться. Разве что ты заранее дашь согласие записаться в деды. Или тебе, правда, уже тридцать стукнуло.
Зато теперь Юрген Рогге решил взять быка за рога — он подкатил штуку к раскрытой двери шкафа, смахнул с зеркала пыль, включил двухсотсвечовые лампочки, сел в седло и принялся любоваться собой.
— Мике Агостини на своей сверхмощной «Хонде»! — крикнул он довольно громко.
Потом наклонился вперед, сделал «брум-брум», несколько раз «бжим-бжим» (очень высоко), выпрямился, тщательно осмотрел и коня и всадника в несколько мутном зеркале, слез, поставил мопед поперек, снова сел в седло и проверил «вид сбоку».
— Эй, — крикнул он своему отражению в зеркале. — Водитель и пешеход, будьте взаимно вежливы!
Где-то далеко послышался звонок. Оказалось, это почтальон на своем желтом велосипеде. Он привез телеграмму.
Юрген присел на ступеньки крыльца. Так-так. Телеграмма, значит. Гляди-ка! И что же в ней значится? «Ваше присутствие на конференции в Рёригке крайне необходимо. Ждем нетерпением». И подпись: «Августин. Спецгруппа „Папоротники и мхи“». Юрген читал это все, и его охватило странное чувство. Он даже не мог бы сказать, какое, собственно. Скорее всего, он ощутил волшебную силу печатного слова. Совсем еще недавно — какая-то глупая мысль, и вдруг черным по белому, так сказать, вполне официально, даже с подписью — «Августин».
Добрый старый Августин! Да-да. Юрген попытался представить себе, каков он из себя, этот Августин. И представил. Точно таким, как тогда на экскурсии. Они ведь чуть не совершили грубейшую ошибку — приняли лесной плющ за обыкновенный первичный папоротник.
Ну и посмеялся тогда Августин над ними — до слез. Кругленькие такие слезки, они выкатывались из-под очков в золотой оправе, нос так и дергался, а баки ходили ходуном. Он же настоящий ученый, этот Августин, но и товарищ хороший. Весь термос мятного чая с ребятами разделил. Итак, в Рёригке! Неплохое местечко они выбрали для своей конференции. Но почему это Августин обращается к нему на «вы»? Разве они тогда на брудершафт не…
«Хватит, Рогге! — сказал себе Юрген. — Передохни немного. Заварил, можно сказать, кашу. Ну что это ты? Пионеры и те во всяких конференциях участвуют. Надо ехать. Ясное дело».
Юрген встал и запел. Запел ту единственную песенку, которую отец мурлыкал себе под нос, обычно когда устраивал праздник с фруктовым вином собственного изготовления «О донна Клара! Ты танцевала…»