Выла буря. Не то морской, не то береговой ветер свистел в ушах, стихии негодовали. Так, во всяком случае, ему казалось. Он тогда железно повернулся к Сусанне спиной и теперь даже не знал, помахала ему землячка и школьный товарищ или нет? Может быть, даже гитарой? Вот-вот! К счастью, слез хватило не надолго. И не от обиды они у него набежали, а от злости, от досады на самого себя, от гнева на всё и вся! И было-то их всего несколько капель, никак не фонтан! Только оскорбленное самолюбие, совсем не «муки любви». Но он не отказался бы их испытать, лишь бы они так не назывались. А сейчас вдруг стало ясно то, что он накануне только подозревал и тогда же отбросил: Сусанна Альбрехт, по кличке Су, некогда ученица тренера-конькобежца Рогге — довольно известного и любимого, между прочим! — Сусанна Альбрехт, поэтесса, сама себе аккомпанирующая на гитаре, была ему совершенно безразлична. Да-да, он был абсолютно равнодушен к ней. В какой-то точке своего путешествия, таинственной точке, между прочим, он потерял любовь. Черт бы ее побрал! И почему так мало слов? Они же все стираются, а потом не подходят как следует. Но тут же он перестал хныкать. Остановился и вслушался в себя. Эй, есть там кто? Нет? Нет там ничего! Только немного злости и чуть-чуть досады: как-никак, а он потерпел поражение. А проигрывать он не очень привык. К сожалению, он все же вернулся и написал письмо — преступление, хотя только на бумаге. Наказание за него он отсиживал здесь, на тротуаре. Интересно, в каком виде предстанет перед ним ее величество почта? Лучше всего в виде этакого славного, уютного дедушки. С таким бы он договорился. Но дедушки бывают и совсем не славные. Тидеман, этот страж во храме энциклопедии Майера, совсем не славный дед. Нет, нет, деды — они всякие бывают. Уж лучше пускай явится в виде какого-нибудь помощника почтальона, может быть, даже школьника — с таким можно поговорить, как со своим человеком. Но такой тоже может не согласиться. Не захочет взять на себя ответственность, заставит сперва пойти к заведующему и написать несколько заявлений, да еще печатными буквами. Ну и как же быть?
Прошло битых два часа и еще двенадцать минут, и явилась эта самая почта. А он уже было подумал, что ящик мертвый — для всяких агентов и диверсантов, одна маскировка.
В образе почты явилась та самая женщина, которая вела решительную борьбу против стоянки велосипедов у себя под окном. Муж ее вот-вот должен был вернуться. Да, уж ничего не скажешь, судьба щедро награждала Юргена апперкотами! Он сразу узнал эту женщину, хотя на ней была очень смешная маленькая почтальонская шляпка. Она тоже сразу узнала его и строго посмотрела в упор. Чудно все вышло. Чудней не могло и быть.