– Там что-то есть. Слишком далеко от входа, отсюда не разглядеть. Да и вообще, не нравится мне этот барьер. Вот бы у нас была какая-нибудь доска, чтобы положить поперек.
– А что твой кинжал? – спросила Нэнси.
Трифолд кивнул, опустился на одно колено и аккуратно поставил лампу на землю. Затем он достал клинок, который был раньше самой ценной вещью из всего, чем он когда-либо владел. Он уже понимал, что былая мощь никогда не вернется к оружию, но не мог и подумать о том, чтобы просто выбросить его или продать за пару серебряных монет. Надежда никак не хотела умирать, вот в чем была проблема. Взявшись за рукоять двумя пальцами, Доу подтолкнул кинжал, и тот заскользил по серому каменному полу, пока не коснулся белой линии.
Трифолду показалось, будто он чувствует, как нарастает давление между его глаз, как будто мигрень готовилась разыграться. Нэнси ахнула у него за спиной, и ладонь ее выскользнула из его руки.
– Мне… больно, Доу. Клянусь Богиней, я не могу…
Трифолд повернул к ней голову – медленно, будто человек, готовый встретиться лицом к лицу с собственной смертью.
– Прошу тебя, Нэн, только не убегай. Если уйдешь, мне крышка. Я отсюда даже выбраться не смогу самостоятельно.
С огромной осторожностью он поднялся и повернулся к ней. Нэнси стояла, прижав обе ладони к глазам. Доу протянул руку, коснулся ее пальцев – и едва не отшатнулся, почувствовав исходящий от них жар.
– У тебя чума, Нэнси? Ты не встречала никого заразного в последние дни?
Говоря это, он пробежал глазами по ее коже, силясь разглядеть вздувшиеся нарывы; он слышал, что это первый признак болезни. В Дариене чума уже отгремела, но в близлежащих поселениях она еще наводила хаос. Но на голой коже Нэнси не оказалось никаких следов нарывов. Спустя некоторое время она шумно вдохнула, будто все время старалась сдерживать дыхание, а потом убрала руки с глаз и посмотрела на Трифолда.
– Кажется, прошло. О, Богиня! Такое чувство, будто у меня с головы кожу содрали. Да, теперь лучше… – она снова застонала. – Я не встречала никаких чумных, Доу. В последнее время так уж точно.
– Но ты вся горишь, к тебе прикоснешься – обжечься можно, – сказал он.
Он глянул через плечо на помещение позади себя, по-прежнему защищенное белой линией, которая, казалось, поблескивала злобой.
– А ты можешь потерпеть еще чуть-чуть, Нэнси? По-моему, это барьер вроде того, что был снаружи. Если я прав, то все пройдет, как только мы окажемся внутри.
К его огромному облегчению, Нэнси без раздумий кивнула.
– Я не уйду с пустыми руками, Доу. И плевать на все. Вот, возьми меня снова за руку. Можешь втащить меня туда силой, если придется.