– Можешь взяться за другой край? Наверное, не стоит разбивать ее об пол.
Сказав это, Доу почувствовал себя глупцом. Владельца гробницы куда больше озаботило бы то, что они обошли чары и попали внутрь. И все-таки казалось невежливым ломать то, что можно сохранить в целости. Вдвоем с Нэнси они приподняли крышку и положили ее на пол, а затем одновременно выпрямились и уставились на лицо того, кто лежал в саркофаге.
– A-а, – сказал Трифолд, и губы его растянулись в широкой улыбке. – Вот так-то лучше.
Изнутри на них глядело поблескивающее лицо с голубыми глазами, нарисованными на поверхности металла, который не мог быть ничем иным, кроме как золотом. Маска целиком скрывала голову того, кто прятался под ней, и до самой груди от нее тянулся покрытый эмалью шип. Трифолд улыбался, испытывая трепет, удовольствие и в то же время страх. Одной Богине известно, как долго эти немигающие глаза глядели в темноту, прежде чем он, Доу Трифолд, вновь принес свет в эту гробницу.
Не сводя взгляда с маски, он потянулся за лампой. Пальцы коснулись крышки, зацепились за стальное кольцо – и лампа упала с выступа, погрузив их обоих в непроглядную тьму, такую густую, что казалось, будто их лица внезапно накрыли черным бархатом. Нэнси вскрикнула, и Доу застыл от ужаса. Он не выносил темноты. Дыхание его стало напряженным, он словно задыхался. Сердце заколотилось быстрее, он едва сдерживался, чтобы не бросить все и не рвануть в тоннель к выходу, как испуганный кролик.
– Все в порядке, Нэнси, у меня осталась зажигалка. Я могу снова зажечь лампу.
– Так зажигай! – зашипела на него Нэнси.
Не в силах разглядеть даже собственные руки, он чувствовал себя так, будто внезапно ослеп. Обогнув саркофаг и опустившись на колени, он принялся шарить руками по полу. Он думал, что запомнил, как выглядела комната, но все же не мог нащупать пальцами лампу.
– Это ты подняла лампу? – спросил он. – Не могу найти.
– Нет. Доу! Слушай меня. Если ты не зажжешь лампу прямо сейчас, я сваливаю.
Трифолд уловил дрожь в ее голосе, и его охватил худший из страхов: страх остаться здесь одному. Ему стало плохо от одной мысли, что он окажется запертым здесь, когда Нэнси убежит, и все чары вновь наберут силу. С кинжалом этого так и не произошло, но кто знает, как поведет себя древняя магия? Он умрет в кромешной тьме и больше никогда не увидит света или сгорит заживо, пытаясь прорваться наружу сквозь внешний проход. Когда Доу заговорил, голос его звучал тихо и твердо.
– Нэнси. Прошу тебя, не убегай. Просто дай мне время найти лампу, мы обязательно отыщем в гробу что-нибудь ценное, а потом спокойно выйдем, как и пришли, хорошо?