пробиваться в Германию. Даже если брать во внимание отряды, которые должны присоединиться в Новгороде.
На лбу Мириам, ещё хранящем отметины от клавиш пианино, пролегли хмурые морщинки: «А что насчёт армии, отправленной на захват старого Ленинграда? Может быть, если мы изменим их курс…»
– Это вообще возможно? – спросил один из безымянных командиров. – Сколько недель потребуется нашей армии, чтобы пробиться в центральную часть Рейха? У генерала Райнигера имеются средства, чтобы так долго продержаться?
– О чём они там кудахчут? – Локоть Луки впился в его собственную фотографию из выпуска 1955 года, когда парень поднялся с газетного насеста. – Я тут единственный, кто не отказался бы от ещё одной порции печенья? И помыться бы не помешало. Я всеми руками за естественные запахи, но аромат из коллекции «Поход по Глуши Московии» – это слишком.
Все семеро советских офицеров уставились на Дважды Победоносного, лицо всея Рейха, устроившееся на выпусках «Рейха». В воздухе витало напряжение – словно электрические разряды покинули провода и механизмы, оседая в глазах, ушах, венах.
– Что он сказал? – прорычал товарищ Лисьебровый.
– Он хочет помыться, – пояснила Яэль. – Не переживайте. Победоносный Лёве не понимает по-русски.
– Но ты понимаешь, – рыжие брови офицера нахмурились. – Прошу прощения, товарищи, но я не думаю, что нам стоит обсуждать подобные вопросы перед пленными. И тем более нет смысла их обсуждать, пока мы не установим открытую линию с Новосибирском.
Несколько командиров согласно кивнули. Радио затрещало – Хенрика ждала ответ. Статическое напряжение, повисшее в комнате, начало перебираться на кожу Яэль, поднимая волоски ну руках, оплетая её волков.
– Хорошо, – решил Чехов. – Пусть сюда принесут одну из радиоустановок. Товарищ Многоликая будет ответственна за связь с Германией. Отведите пленных в дальнюю часть дома. Предоставьте им еду и ванную, но ни при каких условиях не подпускайте к этой комнате.
Пленных. После всего случившегося они до сих пор считают Яэль угрозой. Она и сама ощущала угрозу, но иную, адреналин гудел под кожей.
«НЕ ДАЙ ИМ ЗАПЕРЕТЬ ТЕБЯ»
Яэль не могла просто сидеть без дела – взятая в плен бюрократии и политики, – пока там умирали её друзья.
– Нет! Позвольте мне остаться и…
Мириам шагнула к ней: свежий аромат лилий, подбородок повёрнут в сторону. Что-то в её поведении – так умышленно продемонстрированном перед взглядами товарищей командиров – уничтожило все аргументы Яэль, оставив их трупы комом стоять в горле.
– Вспомни, что я говорила тебе, – прошептала Мириам на немецком. – Будь осторожна. Играй пленницу. Позволь мне самой обо всём позаботиться.