– Что?
– К Сопротивлению. Могу я ещё присоединиться? Может, есть какой-нибудь список, в который нужно вписать имя? Клятва на крови? Что-нибудь?
Яэль смотрела на него ещё несколько мгновений. Взгляд её совсем не был похож на взгляд Мириам, но у Луки всё равно складывалось ясное ощущение, будто его изучают. Взвешивают каждое слово, замечают каждое малейшее изменение зрачков.
– Считай, что тебя приняли, – сказала она.
– И это всё? – Простой фразы казалось недостаточно. (Почему всегда всего недостаточно?)
– Я уже проверила твою подноготную. Лука Вотан Лёве. Родился 10 февраля 1939 года в Гамбурге, в семье Курта и Нины Лёве.
Вотан. Это вызывающее содрогание имя принадлежало его дедушке и было старомодным даже тогда.
– Ты, конечно, тщательно подготовилась.
– Я должна была знать, во что ввязываюсь.
– Итак, а во что ввязываюсь я?
Яэль отстранилась от него и вытянула что-то из кармана свитера. Положила Луке на ладонь. Бумага. Ещё одна фотография. Ему пришлось склонить её в сторону далёкого света амбара, чтобы увидеть ожидаемое изображение: очередную маленькую девочку. Она вся состояла из противоположностей. Тёмные волосы. Светлая кожа. Испуганно искривлённые губы. Взгляд твёрдый, захватывающий, горящий. В ней была особая сила. Гораздо более глубокая, более честная, чем молниеносная жестокость, которую уважал его отец.
– Это ты, правда? – Фотография казалась такой хрупкой, когда Лука переворачивал её, чтобы прочитать тусклую надпись на обороте. – Яэль Райдер.
– Я нашла её среди остальных документов «Проекта Доппельгангер». Я не помнила, как выглядела раньше. До сегодняшнего дня.
– Даже представить не могу, – прошептал Лука. Он столько всего теперь не мог представить.
– Многие годы я просто плыла по течению. От лица к лицу. От имени к имени. – Яэль принялась закатывать левый рукав, пока её обнажённая рука не оказалась рядом с его. – Эти татуировки – единственное, что связывало меня с той девочкой, которой я была раньше.
Глаза Луки упорно старались подстроиться под освещение, как было с фотографией. Сначала он сфокусировался на светлых частях: участках кожи, ласкаемых звёздным светом. Лишь через несколько секунд чёрные линии стали чётче, перестали расплываться. Волки, которых Лука не мог развидеть. Отметки, которые что-то означали.
Лука всё ещё боялся, но какая от этого польза? От куртки он избавился, но правда уже была между ними. И Лука хотел знать, кто, чёрт побери, такая эта девчонка и что делает её такой сильной.
– Что они означают? – спросил он.