Она потянула Луку прочь от двери, разбрызгивая лужи, сверкающие в лучах восходящего солнца. Они подбежали к краю крыши, где расстояние между зданиями ещё можно было преодолеть. Не обращая внимания на боль – на вой её волков и шов на боку, – Яэль прыгнула. Лука совершил ошибку, посмотрел вниз, а не прямо, и замер на краю.
– Можно надеяться, что ты сохранила тот парашют?
Яэль не знала, был ли вырвавшийся из горла звук смехом или рыданием. Возможно, всем сразу. Невероятный, глупый, неугомонный мальчишка. На самом деле Лука не боялся упасть. (Она поняла это по тому, как парень перемахнул через пропасть, утреннее золото сверкнуло во взгляде, когда он приземлился рядом). Он просто пытался поддержать её. Смехом, рыданиями, хоть чем, пока жизнь её разбивается на куски у них под ногами.
Вместе они бросились бежать, преодолевая почти квартал, пока не оказались перед проёмом слишком широким, чтобы его перепрыгнуть. Когда Лука и Яэль спустились в здание, там было тихо. Двери квартир были заперты. Яэль толкнулась в ближайшую.
Безыскусный выпад, принёсший больше вреда ей, чем двери. Конечно, у Яэль были шпильки, но руки её тряслись слишком сильно, так замок не открыть. Она не могла перестать думать о том, что творилось в подвале Хенрики. Из штаб-квартиры был только один выход. Ни единого шанса сбежать… ни единого шанса…
– Яэль?
Тело не справлялось с необходимостью – «ДЫШАТЬ ПРОДОЛЖАТЬ ДЫШАТЬ» – и начало задыхаться.
– Яэль? Яэль? – Голос Луки напоминал поезд из детства: яа-эль, яа-эль, яа-эль.
Мертвы. О Господи. Все они мертвы.
Как это могло случиться? Как она могла оказаться на полу, прижав руки к коленям, плача до приступов рвоты, плача и плача? Как мог Лука сидеть рядом, вновь и вновь повторяя её имя, словно это было в силах что-то изменить?
– Яэль, нам нельзя оставаться здесь. Нужно идти.
– Куда идти? – рассмеялась она, захлёбываясь в рыданиях.
На север? Где оставались силы Райнигера, потерявшие крылья вместе со своим штабом?
На юг? Где вздымался купол Зала Народа, и прятался бессмертный Гитлер, сочиняя победную речь для камер «Рейхссендера»?
На восток? Где прорывалась к Москве новосибирская армия, не подозревая о сокрушительном ударе, нанесённом Сопротивлению?
На запад? Если американцы пустят. Их стремление к политическому нейтралитету не располагало к приёму беженцев. В дни последней войны многие улетали туда, и были сосланы обратно в пасть голодного Рейха.
Но любой путь предполагал, что сначала им удастся выбраться из здания. Даже если Яэль с Лукой прорвутся в одну из квартир и замаскируются под гражданских, они и десяти шагов не ступят в осаждённом квартале, не будучи замеченными.