Что он натворил?
– Вы говорили, что Адель будет помилована, – хрипло выдавил Феликс. – Дали слово.
Штандартенфюрер СС в полном молчании достал платок – опять безукоризненно чистый, аккуратно сложенный втрое – и принялся его разворачивать.
– Ты доносчик! Это был ты, проклятый трус! – Феликс чувствовал рычание Каспера. Его проклятия смешивались с брызгами слюны, достигшими лица механика.
Йохан и девушка с карандашами ничего не сказали. Им было и не нужно. Острые, пронзительные взгляды передали всё за них. А Мириам… если бы взглядом можно было бы убить, её глаза сулили бы массовую бойню.
Но самая ужасная смерть происходила в душе самого Феликса. Откровение. На самом деле не его сломали, он сам сломал всё. Всё это – щупальца волос Хенрики, тянущиеся к его штанине, разбитые радиоустановки и кровь, кровь повсюду – только его вина. ЕГО.
Адель продолжала в приказном тоне требовать что-то от штандартенфюрера: «Когда фюрер узнает, что вы…»
– Это приказ фюрера. Сожалею, но его слова влиятельней моих. – Сожалеет? Да, платок штандартенфюреру пригождался точно не для избавления от слёз. Сейчас он выглядел весьма довольным собой. – Лично я считаю, что потерять такую хорошую кровь, как ваша, огромная растрата, но для того, чтобы успокоить население после настолько подавляющего восстания, требуется… зрелище.
Адель моргнула.
– О чём вы?
– Они казнят нас перед камерами «Рейхссендера», – пояснил Каспер, в голосе его уже не было ничего живого.
Возмездие, оплаченное жизнью. Кровь на лезвии гильотины. Головы, катящиеся по Площади Величия, и следующие за ними камеры.
– Казнить? – сдавленно выкрикнула сестра. – Но… я ни в чём не виновата!
– Просмотрите все документы. Ищите коды связи, списки, всё, что поможет определить, насколько далеко зашло это движение. – Баш вынул Люгер из кобуры и начал полировать его платком. – Ответы где-то здесь. Нужно просто узнать, как их раскрыть.
Феликс не мог оторвать глаз от пистолета.
ЧТО ОН НАТВОРИЛ?
– Вы обещали, что отпустите отца, – выдавил он, игнорируя крик в голове. – Имейте честь исполнить хотя бы это.
Платок прекратил скольжение. Ствол пистолета под ним был блестящим, словно жидкая ртуть.
– Честь… – медленно повторил офицер. – Честь и кровь. «Кровь и честь». Ничто из этого не сможет защитить вас на самом деле, господин Вольф. Я был членом Национал-социалистической партии с первых дней Мюнхена. Я видел, как люди поднимались в её рядах и так же быстро обрушивались на самое дно. Честь и чистота арийской крови только ускоряли падение. Чтобы преуспеть, действительно преуспеть, ты должен быть хитрым. Безжалостным. Ты должен уметь давить тех, кто ниже, и когтями цепляться за вышестоящих…